Налив себе кофе, она тоже подсела к столу:
— Надеюсь, вы не будете болтать в колледже о том, что теперь спрятано в нашем сарае? — многозначительно сказала она.
Все они видели, как Дийна притащила откуда-то лодку с большим прозрачно-жёлтым парусом. Никто понятия не имел, где она раздобыла такое диво, и зачем оно ей понадобилось, но, судя по тому, как бережно девушка обращалась с парусом, лодка была ей дорога. Даже в своем раздёрганном состоянии она не забыла аккуратно почистить парус и свернуть его, а потом унесла джунту в пристройку, где хранились старые садовые лопаты, грабли и лейки. Иногда, когда Саине удавалось воззвать к совести Орландо или Мартина, те неохотно отгребали листья от стен флигеля и окапывали клумбы. Совесть Альваро спала слишком крепко, чтобы её можно было добудиться.
— Разумеется, нет! Мы же не идиоты, — ответил за всех Орландо. — Если донья Кобра об этом узнает, она сожжёт лодку к чертям, а нас всех вышвырнет за ворота.
— Или одну Дийну, — хмыкнула Дезире. — Да ладно! Что вы так смотрите! Не собираюсь я на неё доносить!
Полёты на джунтах в колледже были под строжайшим запретом.
— Даже представить боюсь, как они на этом летают! — потрясенно вздохнул Орландо. — Ладно бы катер или воздушный шар… Но это! Шею же запросто сломать можно! Неужели Дийна тоже умеет?
— А ты спроси, — поддразнила Дейзи.
— Кажется, у неё больше секретов, чем я думал.
— Это её дело. Захочет — расскажет. Человек имеет право на личные тайны! Правда, Мартин?
— М-м?
Под проницательным взглядом Дейзи тот неожиданно залился краской до самых ушей и спрятался за журналом.
— Оставь ты его, — улыбнулась Саина. — Мартин ничего не заметит, даже если Дийна притащит сюда целую яхту и поставит её посреди комнаты. Из всего, что умеет летать, его интересуют только птицы.
Хлопнула входная дверь, и на пороге появился Альваро. Судя по хмурой физиономии, у него утро тоже не задалось.
— Я надеюсь, никому не надо напоминать, что мы все должны помалкивать насчёт лодки, спрятанной у нас в сарае? — спросил он, обведя всех холодным взглядом.
Дейзи со смехом закрыла лицо руками.
— Да поняли мы уже!
Глава 13
После ошеломляющей новости, которую сообщил Сальваторе, Дийна никак не могла сосредоточиться на работе. Всё у неё валилось из рук. Как это часто бывает осенью, ослепительное утро превратилось в тусклый и мокрый день, нагонявший тоску. Каждую бумагу приходилось перечитывать трижды, чтобы понять её смысл. В голове упорно прокручивалась их последняя ссора с Гаспаром. Дийна сглотнула комок в горле, вспомнив, как он кричал на неё, а его руки, давно отвыкшие от паруса, дрожали от бессилия и обиды…
Сейчас она жалела, что сорвалась. Насколько было бы легче, если бы они простились с Гаспаром по-доброму! Ведь у них бывало и по-другому. Когда опекун был в хорошем расположении духа, он всегда провожал её до конца улицы, а напоследок совал яблоко или сладкий пирожок, чтобы Дийна могла перекусить после полёта. Он по опыту помнил, сколько сил выжимал из воланте всего один ночной рейс. Если бы она ему тогда не нагрубила…
А теперь его больше нет, и уже ничего не исправишь!
Донья Эстер, конечно, что-то чувствовала, но молчала, и Дийна была благодарна ей за это. Её начальница с головой погрузилась в свои тетради и только мягко приподнимала бровь, когда очередной смятый черновик с шелестом улетал в мусорную корзину.
Наконец, когда Дийна снова застыла в оцепенении, задержав руки над клавиатурой, а потом вспыхнула, выдрала лист из каретки и порвала его в клочья, Эстер не выдержала. Она поднялась из кресла, заперла дверь на ключ и достала из нижнего шкафчика примус.
— Давай-ка прервёмся, — сказала она, извлекая следом за примусом слегка подкопчённый чайник. — Иногда просто необходимо устроить себе небольшой перерыв.
Дийна, озадаченная таким восхитительным нарушением правил — страшно подумать, что сказала бы сейчас донья Кобра! — помогла установить примус на клеёнку и разжечь его. Вскоре над горелкой замерцал голубой кружок пламени.
Откуда-то из тайников кабинета Эстер извлекла ещё маленький заварочный чайник, две красивые белые чашки с золотыми веточками и коробку печенья. Из другой жестяной коробки, расписанной цветами и птицами, она насыпала в чайник три ложки чая, пахнувшего удивительно вкусно. Дийна с интересом повела носом.
— Королевский чай, — пояснила Эстер. — Для него используют только молодые листья с кустов, растущих на южных склонах. Причём сбор ведётся только весной.
«Контрабандный», — добавила про себя Дийна. Шестьдесят кредитов за пачку, не меньше. Как-то раз она отвезла три пачки такого чая в одно поместье на Палмере. Запах снова напомнил ей о Гаспаре, и она помрачнела.
— Что случилось? — спросила донья Эстер, когда они обе, взяв чашки, устроились за маленьким столиком у стены.
Никому другому Дийна не стала бы исповедаться в своих горестях, но в Эстер было столько искреннего сочувствия, а главное — молчаливого понимания, что она не выдержала.
— Мои родители остались на Ланферро. Я уехала оттуда три года назад. Меня приютил здесь… один человек из Оротавы. А сегодня мне стало известно, что он погиб.
— О, дорогая! Мне так жаль.
Было видно, что это не просто пустые слова. В отличие от других людей, Эстер не умела или не хотела лгать лицом. Горе, словно пасмурное облако, окутало их обоих. Вместе с тем, в первый раз после бегства с Ланферро Дийна ощутила, насколько легче становится, если разделить свою ношу с другим человеком.
Мерно тикали часы на стене. Над носиком чайника ещё вился пар. Чувство участия, исходящее от Эстер, заставило Дийну сказать:
— Я подумала… пусть мы не можем пробиться к Ланферро через Барьер в настоящем времени, но что если попытаться вернуться в прошлое? Ведь раньше Барьера не было! Если Эспиро — это не просто легенда, мы могли бы…
Донья Эстер ничего не ответила на это смелое предположение, и Дийна смущённо умолкла.
— Вы не согласны?
Казалось, что доктор Солано колеблется, стоит ли откровенничать:
— Одна из вещей, которыми мы занимаемся здесь, на кафедре — ищем факты, подтверждающие или опровергающие вмешательство магии Эспиро в нашу историю. Нет, я не считаю, что этот ветер — всего лишь легенда. Если ты внимательно читала мои эссе, значит, помнишь, что поле флайра тесно связано с воларовыми деревьями, так?
— Когда наши предки колонизировали острова, то сначала рассматривали воларовые леса лишь как средство для постройки новых кораблей, с помощью которых можно было привезти сюда больше солдат. Также они хотели продавать корабельный лес на Континент, что было очень выгодно в те времена. В то время острова Архипелага ещё лежали в Океане, будучи вершинами подводного хребта… Знаешь, сколько сделок о продаже воларового леса нам удалось обнаружить?
