* * *
Когда темнота окончательно скрыла сады Эль Вьенте, магистр Гонсалес постучал в зелёную дверь знакомого коттеджа, скрытого за кустами акации.
Он волновался. В этот раз всё было не так, как прежде. Обычно они с Эстер не сговаривались о визитах. Он встречал её на кафедре, в трапезной, в коридорах — и по неуловимым оттенкам её подвижного лица, по быстрой улыбке старался понять, будет ли она рада вечером его увидеть. В их отношениях всегда был элемент какой-то игры.
Сегодня она прямо попросила его прийти, прислав записку с Кайо: «Приходи в девять». Это было настолько не в её характере, что Гонсалес сначала опешил, а потом забеспокоился. Хотел разыскать Эстер прямо в замке, но на кафедре её не было, и никто из студентов её не видел. В течение дня он не раз вынимал записку из кармана, будто надеясь, что она ему просто приснилась. Увы, смятый листок был вполне реален. Буквы в записке заваливались и наезжали друг на друга, выдавая нервное состояние отправительницы. Всё это обещало непростой разговор.
Эстер, встретившая его в простом домашнем платье, действительно была далека от спокойствия. Вероятно, зрячий человек в таком настроении метался бы по комнате, как лев в клетке. У Эстер только сверкающие глаза и ледяные пальцы выдавали её волнение. На столе в гостиной Гонсалес заметил газеты. Странно. Она никогда их не покупала… по вполне понятной причине.
— Я знаю, чем ты занимаешься в колледже, — заявила она, тщательно заперев за ним дверь и закрыв окно. — Знаю, что ты из Лиги. И хочу, чтобы ты мне помог.
Её ранящая откровенность его поразила.
— Чем я занимаюсь? — переспросил Гонсалес, чтобы выиграть время.
Как любой из агентов, он всегда был внутренне готов к такой ситуации. Но чего он точно не мог предвидеть, так это того, что его раскроет Эстер Солано. «Из всех людей на Архипелаге — именно она! Почему?!»
С напускным спокойствием он повесил пальто и положил шляпу на столик. Что ж, он всегда знал, что его проклятая работа когда-нибудь их разлучит. Даже если всё в нём леденело от этой мысли.
— Ты работаешь на Кантилейскую Лигу, не так ли? — повторила Эстер. — Я часто думала, что интересного для тебя может быть здесь, в колледже. Вербуешь сторонников? Охотишься за секретами флайра?
— Ну вот, а я всегда полагал, что мне удалось избавиться от своего южного акцента! — пошутил Гонсалес.
— О, с акцентом всё в порядке, тебя выдали кое-какие выражения и интонации. Я ведь бывала когда-то на Континенте — в Миртии, Астаредже… В твоей речи мне сразу почудилось что-то знакомое. Может, я и не заметила бы, — словно извиняясь, добавила Эстер, — если бы при нашем знакомстве мне не пришлось ориентироваться только на слух.
— Хорошо, предположим, что ты права, хотя доказать это будет сложно. — Мягкий голос магистра, как всегда, звучал уверенно и спокойно. — Чего ты хочешь, Эстер? Собираешься выдать меня Директории?
Она усмехнулась.
— У меня нет намерения причинить тебе вред. Хотя, когда я думаю, что ты просто использовал меня…
— Нет! — Гонсалес вскочил, мысленно содрогнувшись от такого предположения. Как она могла такое подумать?! Эстер подняла голову, чутко прислушиваясь к его шагам. — Неужели ты считаешь, что я способен… Каждый раз, когда я видел тебя, я старался забыть об Архипелаге, Континенте, о конфликте интересов — обо всей этой проклятой политике!
Он умолк, понимая, насколько неубедительно это звучит. Каждый из вечеров, проведённых вместе, громоздил между ним и Эстер новую ложь. В результате выросла целая стена, разрушить которую будет непросто.
Она невесело усмехнулась:
— Я бы тоже была рада об этом забыть, но вряд ли смогу. Континент слишком активно вмешивается в наши дела, чтобы мы могли его игнорировать.
— Но, послушай… — Магистр снова взволнованно прошёлся по комнате. — Я много думал над этим. И мне кажется, что союз с Лигой может быть выгоден Архипелагу. В отличие от Северного Альянса, мы не собираемся использовать острова как военные плацдармы. Никаких военных баз на территории Архипелага! С Лигой у вас будет своё правительство, автономия… Поверь, это хорошее предложение!
— Боюсь, я не тот человек, на которого тебе стоит тратить своё красноречие, — заметила Эстер с лёгкой иронией. — Я не член Директории и не имею влияния в Сенате. И вообще, я хотела спросить тебя о другом. Тебе никогда не казалось, что в этой суете вокруг Архипелага, кроме Лиги, Альянса и Директории участвует ещё один тайный игрок?
Гонсалес опять растерялся. Их сегодняшняя беседа с Эстер была похожа на гонку по неизвестной трассе, где каждый внезапный поворот приводил в замешательство. Поначалу он испугался, что она просто швырнёт ему в лицо ворох обвинений и выставит за дверь, но теперь он заметил, что её волновала не его застарелая ложь, а нечто другое.
— Ты имеешь в виду кого-то из старых феодальных семей? Но они, считай, не имеют реального влияния: ни Дельгадо, ни де Мельгары… Веласко вон вообще магией отгородился, хотя один ветер знает, как ему это удалось!
— Я имею в виду Орден Хора, старый жреческий орден ардиеро.
— Ардиеро! — Гонсалес чуть не рассмеялся от изумления. — Ты шутишь. Я думал, они сошли с дистанции ещё лет двести назад!
— Не всё так очевидно. Мы не знаем даже точной численности их поселений. Палмера, знаешь ли… очень своеобразный остров.
Её серьёзность невольно передалась магистру.
— И ты думаешь, что кто-то из их лидеров плетет интриги? Но как ты узнала?
— Я не могу тебе сказать. Ты ведь тоже был со мной не вполне откровенен! Но как историк, я понимаю, что любая деятельность такого рода всегда находит отражение в имущественных сделках. — Она кивнула на пачку газет. — Сама я не сумею это проверить, и поэтому мне нужна твоя помощь. Я хочу знать обо всех крупных земельных операциях, совершённых за последние три года, о перепродаже акций крупных транспортных компаний…
Чем больше она увлекалась, тем сильнее росло беспокойство Гонсалеса. Ради всех ветров, что здесь творится?! Эстер никогда не интересовалась политикой. Её сферу интересов представляла глубокая древность, на целые столетия отстоявшая от нынешнего смутного времени, и он полагал, что для неё так будет безопаснее всего.
— Подожди! — перебил он. — Зачем тебе это?
Ориентируясь на звук его голоса, она подошла вплотную, положив ему руки на плечи.
— Я не могу сказать, а лгать тебе не хочу. Говорят, что лгать, не видя лица человека, легче… — Она усмехнулась. — Не знаю, лично мне сегодня было непросто!
Магистр почувствовал, что ему стало трудно дышать, но на этот раз не от любовной лихорадки, а от тревоги. С кем она сегодня беседовала? Насколько это опасно? Эстер всегда была так осторожна, замкнута, недоверчива… но сегодня она просто сама на себя не похожа!
— Я хотела попросить тебя ещё об одном… — еле слышно.
