— Прекрати, а! — раздраженно велел мне Антон.
— Что?
— Коситься на меня так, будто боишься, что я сейчас тут рухну мордой вниз и тебе меня волочь придется, — криво ухмыляясь, пояснил он.
— Типа я этого боюсь, — фыркнула я.
— Нет? А чего?
Что на ходу ты помрешь, вот чего. И тебя не станет. А я опять одна. Как всегда.
— Ты на хрена его опять лбом бил? — проигнорировав его вопрос, спросила сама. — Башки совсем не жалко?
— А чего в ней жалеть? Кость сверху цела, а внутри и раньше-то не густо было, ничего ценного не потеряется. Может, даже наоборот. — Я зыркнула на него с “не свисти мне” видом. — В том положении это был единственный вариант нанести с одного удара максимальный ущерб. Я же ему нос и до этого сломал, так что если и не летальное повреждение сломанными костями мозгового вещества, то болевой шок точно гарантировало.
Умный какой, смотри. И продуманный. А я-то чисто все на истерике делала.
— Считаешь, у него было мозговое вещество? — усмехнулась я.
Каверин слегка притормозил, уставившись на меня так, будто его только что осенило.
— Бля-я-я-я! Ты гений, Лиска. Я-то об этом и не подумал!
— Переигрываешь! — рассмеялась я, и Антон тоже, но почти сразу смех перешел в стон, и он схватился пальцами за переносицу, прикрывая глаза.
— Ты мне это прекрати! — рыкнула я, подпирая его плечом сильнее. — Может, остановимся и передохнем?
— Еще чуть, Лись. Я вроде реку или типа того слышу.
Я тоже напрягла слух и действительно уловила отдаленный звук текущей воды. Господи, неужели мы сейчас попьем.
— Тише ты! — одернул меня Антон. — Гляди, как втопила!
— Пить хочу.
— Я знаю. Но надо аккуратненько. Смотри, лес редеет, берег открытый совсем, увидеть нас издали можно.
Вот блин! Я не сообразила, что нас на открытом месте срисовать запросто могут.
“Понаблюдать нужно сначала”, — сказала сама себе.
Берег был пологим, усыпанным кое-где мелкими камнями с редкими здоровенными валунами. Мы залегли под крайними деревьями, принявшись наблюдать за ближайшими окрестностями. Шли минуты, ничего подозрительного не обнаруживалось. Щебетало вокруг, щелкало, потрескивало. Обычные звуки, производимые лесной живностью, на мой взгляд. Какая-то птица села на камень, торчащий из воды неподалеку от берега, покрутилась, чирикая и подергивая хвостом, и принялась пить. Я гулко сглотнула, завидуя ей.
— Никого нет, — прошептала Антону. — Я пойду.
— Лежи пока! — шикнул он. — Я первый.
Сказал и с места не сдвинулся. У меня уже терпения никакого не осталось, и я заворочалась, собираясь подняться с сухой колючей хвои под нами, но он закинул свою руку мне на спину, прижав к месту.
— Тц!
Открыла рот и тут же его захлопнула. Шурша мелкой галькой, на берег вышел здоровенный мужик в черной кожанке с обрезом в руке. Повернулся, оглядываясь вокруг, и я узнала изрядно опухшую с перепою и дико злую рожу одного из бандюков, которого успела запомнить в момент съемок. Покрутившись по берегу, он проворчал что-то матерное и быстро пошел вдоль воды.
— Вот же сука, — пробормотал Антон.
— Ч… что? — спросила и вдруг поняла, что жмусь к нему всем телом, да еще и трясусь вся мелко.
— Он вниз по течению пошел. Хреново. Я тоже туда идти планировал. Так наверняка быстрее всего к людям выйти. А теперь в обратную сторону пойдем и будем надеяться, что наткнемся на село какое или хоть дорогу накатанную лесную. — Он отпустил меня и вскочил. — Давай, двигаем, Лись. Выше попьем.
— А если он допрет, что мы вниз не пошли и повернет? — спросила минут через пятнадцать ходьбы и получила наконец от Антона разрешение попить по-быстрому для начала. Сам он в это время забрался на ближайший валун, улегшись на него животом, и наблюдал за окрестностями.
— Божечки, это божественно, — простонала я, наглотавшись холодной до ломоты в зубах воды и ополоснув лицо и руки. Как же мало человеку, оказывается, для счастья надо. Если бы сейчас очутилась еще и в безопасности, то померла бы от радости на месте сто пудов.
— Пока он будет делать этот крюк, у нас будет фора. Да и как ему быть уверенным, что мы вообще к реке пошли? Чисто наугад наверняка попер. Вряд ли он в душе индеец.
— Почему индеец? — не поняла я.
— Книжки Фенимора Купера не читала на досуге?
— Как-то было в основном не до чтения, — огрызнулась я, почувствовав себя вдруг тупицей неотесанной. — Общая атмосфера вокруг не располагала, знаешь ли. Давай, твоя очередь.
Мы поменялись местами: я легла на чуть теплый камень сторожить, а он спустился попить.
— Атмосфера, о которой ты мне рассказывать, само собой, не хочешь, — заметил он, поплескавшись пару минут.
— Ко… — я зыркнула через плечо и осеклась почему-то. Каверин снял изгвазданную футболку и стоял на берегу голым по пояс и мокрым. — Конечно.
Глава 14.2
Отвернулась, но через мгновение покосилась опять.
— Косоглазие так заработаешь, Лись. Смотри смело, не чужое же глазками лапаешь, — подмигнул он мне.
Смотрю, водичка тут прямо какая-то живая, как в сказках. Вон как мажор-то мой весь приободрился и посвежел. Даже уже и смертельной бледности, испугавшей так меня, нет. Но я и сама на удивление почувствовала себя в разы лучше.
— Я не… я вообще-то занимаюсь наблюдением за местностью! — огрызнулась и действительно принялась шарить вокруг взглядом.
— Отбой наблюдению. Дальше пошли, — скомандовал мой спаситель-попутчик.
И мы снова пошли. Антон повел нас не по берегу, а в некотором отдалении от него, по лесу. Так что мы слышали, а иногда и видели реку, но сами не светились. Часа два шагали вполне себе бодро, но потом мне стало казаться, что на плечи начал давить груз и постепенно он все набирал вес. Да и оживленный вливанием свежей водички желудок принялся завывать от голода. За время сытой жизни в детдоме и у Корнилова я от этих ощущений отвыкла слегка, раньше-то сутками бродила с пустым брюхом, и ничего. У Антона в животе тоже бурчало, но жалоб не поступало.
— Домой приедем — закажем пиццу и суши, — сказал он так обыденно, будто мы были нормальной такой парой, что топала с работы или там с прогулки, а не выбирались мы, два случайно оказавшихся в единой жопе чужих человека, из глухого леса. И будто у нас был общий дом.
— Я бы и чебуреком с котятами на первом попавшемся вокзале обошлась, — буркнула, опять почувствовав, что даже в таких мелочах, как пристрастия в еде мы очень уж разные. Я эти суши понтовые и не пробовала ни разу.
— Хм-м-м… чебурек — это такая зажаренная хрень из теста, что продают во всяких рыгаловках, от которых воняет за километр гребаным пищевым отравлением? — уточнил у меня Каверин, и его желудок взвыл особенно громко. Мой его поддержал, и я сглотнула слюну.
