И тут Якоби ощутил боль в боку. Что за шутки? Оказывается, виконт успел левой рукой вонзить ему в бок крюк.
Сердце Якоби бешено заколотилось. Он повалился на днище ялика рядом с виконтом. Рот наполнился горькой желчью. Якоби не мог выговорить и слова, только хрипел. Вся кровь внутри будто вскипела и грозила выплеснуться наружу из вен.
Юноша принял сидячее положение. Вырвал кинжал из плеча, зажал рану рукой. Сказал, отдуваясь:
— Я бы с радостью, но, похоже, сегодня ты первый пойдешь в преисподнюю. Жди там семейство Самарра, и передавай им приветы от Амрака. Они тоже скоро попадут туда.
Якоби закрыл глаза и затрясся всем телом. Виконт осторожно подобрал крюк и направил лодку к краю канала.
Враг государства
В степи жарко. Нещадно палил белое светило Гелион — даркуты называли его Тэйангом. А голубой Фебий скрылся за красными облаками. Кочевники его тоже называли как-то иначе, переводчик говорил, да только Трипто забыл.
Трипто ехал в ставку каана, повелителя всех даркутов. Высокий, бородатый, смуглый от загара мужчина в белом хитоне. Два месяца назад во сне ему явилась богиня Деумирия, и приказала прибыть сюда, в край свирепых варваров.
— Настало время превратить эти земли в плодородные поля, — сказала богиня. — Используй свой дар, но будь осторожен. Дикие иноземцы поклоняются другим богам. Они могут лишить тебя жизни или продать в рабство. Там моя защита ослабнет.
— Я жрец лучезарной богини, — ответил во сне Трипто. — И во славу ее пойду хоть на край света.
И вот он здесь, в стране кочевников, как гласят легенды, с каменными головами. Слава чудотворца бежала впереди — степняки с любопытством глазели на человека, способного выращивать растения взмахом руки. Это спасало его от поединка с даркутом или плена.
Трипто уже бывал в поселениях даркутов, которые они называли аилами. Насмотрелся на их обычаи. Как малые дети, в самом деле. Из-за косого взгляда или неосторожно брошенного слова они с готовностью перерезали друг другу глотки. С младенчества держа лук в руках, на скаку пускали стрелы в центр мишени. Рубились халади, мечом с двумя клинками.
В то же время добродушные и веселые люди. Шутки грубые, но смешные. А еще даркуты любили петь. Конечно, чего еще делать, когда пасешь овцебыков. Музыку извлекали из примитивного инструмента дунбурра, похожего на лиру. Пять струн натянуты на длинный корпус из дерева.
Ставка хаана скрывалась за холмами, покрытыми синей травой. Огромное стойбище, размерами с небольшой город. В небо тянулись многочисленные дымы от костров.
Трипто сидел в коляске скрипучей колесницы. Ее тянули зуброны. Рядом на антилопах-гаурах ехали слуга и переводчик.
На носу даркутских антилоп к моменту взросления появлялись гигантские кожные наросты, похожие на морские раковины. Гауры выдували через них воздух и издавали трубный рев. Звук разносился далеко вокруг. Когда Трипто услышал рев впервые, чуть не осел на землю. А потом ничего, привык.
Они проехали еще немного, и взобрались на пологие холмы. Перед ними открылась ставка каана.
Повсюду стояли кибитки, полукруглые жилища кочевников. Вокруг паслись стада овцебыков, зубронов и гауров. Кибитки каана и приближенных к нему людей, высокие, белые, с знаменами на копьях у входа, стояли в центре стойбища.
На подъезде к ставке, путников встретили бори, гвардейцы каана. Переводчик рассказывал, что для того, чтобы стать бори, даркуту нужно в одиночку победить пять обычных воинов.
Всадники сопроводили Трипто к каану. Его спутники ехали рядом. Даркуты стояли возле кибиток и рассматривали приезжих.
Трипто сошел с колесницы, опираясь на посох из кизила, красного дерева и подошел к огромному куполу кибитки. Перед входом в кибитку каана стояли бори, и верховный шаман, уже пожилой, с высохшим морщинистым лицом, облаченный в вонючие звериные шкуры. Он рассказывал даркутам о воле Тэйанга. В руках шаман держал бубен, и изредка потряхивал им. Когда подошли пришельцы, он прервал рассказ, оглядел их с головы до ног.
— Я слышал о тебе, белоликий жрец, — сказал шаман и предупредил. — Если твои боги навредят даркутам, я вырежу твою печень и съем.
— Моя богиня преисполнена любви ко всем людям, — ответил Трипто, выслушав переводчика.
Шаман посмотрел ему в глаза, затем отошел в сторону.
Трипто прошел в кибитку каана. Переводчик шел следом, а слуга остался возле колесницы.
Каан Линх оказался зрелым мужчиной. Массивный, широкоплечий, с узкими пронзительными глазами. Густые черные волосы, усы, борода ковшом. Халат из шерсти черных варрахов, с золотым поясом, стоил целое состояние. От такой одежды не отказался бы и правитель Эфенеса, решил Трипто.
Легкий ветерок веял из круглого верха кибитки. Каан сидел на золотом троне в центре кибитки. За ним гвардейцы бори с копьями. По бокам стояли даркуты в богатых одеждах — советники и министры каана, главы родóв.
Трипто поклонился.
— Приветствую великого каана Линха, правителя необъятной страны Ташт-и-Даркут. Я Трипто, жрец храма богини Деумирии.
Каан выслушал переводчика и кивнул.
— Я слышал, что ты великий кудесник, можешь на глазах превратить росток в дерево. Это правда?
Трипто снова склонил голову.
— Богиня Деумирия в своей бесконечной благости даровала мне такое умение.
— Хорошо, — сказал каан. — После трапезы покажешь свое волшебство.
— Позволь, досточтимый каан, зачитать послание от архонта Эфенеса Данакта Второго.
— Я слушаю, — сказал каан.
Трипто развернул свиток и прочитал послание архонта. После каждой фразы он останавливался и ждал, перевода.
— Почему этот сын шелудивого пса посмел назвать великого каана братом? — спросил один из даркутов у трона, когда Трипто закончил. — Он младше, а значит должен обращаться к каану, как к отцу.
Переводчик перевел и его слова. Это ябгу Судани, высший министр каана. Вспыльчивый и неразумный человек, Трипто о нем наслышан от переводчика.
— Это обычное обращение к государям иноземных держав, — ответил жрец.
Другой даркут, молодой, высокий, мускулистый, в пластинчатых доспехах, с шрамом через лицо, тонко улыбнулся.
— Главное, чтобы архонт не обратился к могучему каану, как к своей сестре или жене, верно? Нас волнует другое. Эфенес поддерживал деньгами и воинами Южный Элам, с которым мы воевали. Перевозил войска эламцев на своих кораблях. А теперь предлагает договор о мирном сосуществовании и ненападении. Как это понимать?
Трипто выслушал переводчика и улыбнулся в ответ.
— Архонт Данакт Второй желает жить в мире с даркутами. Мир приносит процветание, а война разруху. Поэтому Эфенес протягивает руку дружбы.
