Рычание утихло. Темный силуэт заскользил по земле к Эймуре. В слабом свете Малу девушка заметила, что из пасти зверя тянутся два огромных изогнутых клыка. Саблезубый леопард, причем невообразимо громадный.
Стоять на месте Эймура больше не могла. Вскрикнула, развернулась и побежала, куда глаза глядят.
Сзади ничего не слышно. Эймура оглянулась. Леопард быстро нагонял ее, тем более, что в платье особо не разогнаться. Девушка споткнулась и упала. Закричала от ужаса, прикрыла лицо руками при виде надвигающейся смерти.
Леопард коротко взвизгнул. Изогнулся в прыжке, как кошка, которую пнули в бок, улетел в сторону.
Эймура прекратила кричать, не веря в чудо. Леопард сидел в траве совсем рядом, и озирался по сторонам.
Что-то тихо тренькнуло во тьме. Свистнула стрела, Эймуре уже доводилось слышать этот короткий шероховатый звук. Леопард взмыл в воздух еще раз, затем упал, и закрутился на месте от боли. Эймура продолжала глядеть на хищника во все глаза. Некто таинственный выстрелил в третий раз. Леопард отскочил еще дальше, растянулся на земле, и захрипел. Эймура разглядела на загривке короткое толстое древко арбалетного болта.
Девушка встала, и подобрала свертки с шелком. Если потеряет, Моджи сдерет с нее шкуру. Посмотрела на леопарда.
Зверь лежал на боку, тяжело дышал и скреб землю лапами.
— Он больше, чем я думал, — сказал мужской голос сзади.
Эймура ойкнула, и уронила свертки. Оглянулась. Рядом стоял мужчина с арбалетом в руке. Высокая шапка из шкур, звериные одежды. Это же странный покупатель.
— Мне нужно было поймать зверолака, — сказал мужчина, глядя на леопарда. — Он уже несколько лет охотился в этих местах. Очень осторожный. В прошлом году убил сына Линх-каана и чуть не сорвал праздник Дыгыр Даих. Аспар-тархан просил расправиться с ним. Пришлось пустить тебя, как приманку.
— Зверолак? — спросила Эймура.
— Да, получеловек-полуживотное. Днем обычный человек, а ночью зверь.
Мужчина, как там его, Амрак, кажется, подошел к леопарду. Осторожно коснулся ногой.
— Как приманка? — спросила Эймура. — Да неужели? Долбаный ты пьянчуга! Может, засунешь арбалет в свою вонючую задницу?
— Мне очень жаль, — Амрак пожал плечами.
— Да что ты говоришь, тебе, оказывается, жаль. А если бы он разодрал меня на куски?
— Не успел бы. Я смазал болты ядом конусных улиток и чернодонника. Эта смесь валит мамонта с ног.
— Ты мог промахнуться в темноте.
Амрак покачал головой.
— Я вижу в темноте не хуже, чем днем. На самом деле тебе ничего не угрожало.
— А самому слабо сыграть роль приманки? — продолжала Эймура.
Амрак недоуменно посмотрел на нее.
— Тогда как я бы его выманил? Я же говорю, это был очень осторожный зверолак.
Он присел на корточки перед зверем.
— Все, подох. Смотри, что я говорил? Он обратился в человека.
Эймура подошла ближе. Вместо леопарда на земле и впрямь лежал парень. Даже не верится, что это он бежал за нею. И когда только успел превратиться?
В носу парня продето кольцо. Эймура наклонилась. Неужели это тераец? Протянула руку и медленно перевернула тело на спину, чтобы луна Малу осветила лицо мертвеца.
И застыла на месте. Разве можно забыть эти тонкие черты лица, этот прямой нос и подбородок с ямочкой? Эти большие глаза, неотрывно глядящие сейчас в темное небо?
— Эй, — сказал Амрак. — Что случилось?
— Так вот в кого он превратился, — прошептала Эймура.
Девушка опустилась на колени, уткнула лицо в грудь парня. Провела руками по бокам, пальцы наткнулись на древко арбалетного болта.
Подняла голову. По щекам струились слезы. Срывающимся голосом Эймура запела погребальную песню терайцев. Как того требовал обычай их народа.
Амрак молча стоял рядом. Когда Эймура закончила, спросил:
— Ты его знала?
Эймура встала с колен.
— Он был моим женихом. Его заколдовали. Я думала, что его убили, а он, оказывается, превратился в леопарда.
— Печально, — сказал Амрак.
— Дай арахи, — попросила Эймура. — Мне надо сделать возлияние.
— У меня нет.
— А что в роге?
— А, это. Здесь вода.
— Ну, давай воду.
Амрак протянул рог. Эймура вылила на парня, шепча молитву.
Затем Амрак предложил:
— Давай, я сожгу тело. А то его сожрут шакалы.
Эймура покачала головой.
— Он из чарны лесорубов. Их нельзя хоронить.
— Как хочешь. Ты это, забери шелк себе, хорошо? Небольшая плата за сегодняшние тревоги.
— Амрак, — позвала Эймура, глядя на тело парня.
— Чего?
— Катись куда подальше, пожалуйста.
Амрак вздохнул.
— Ну ладно. Прости, что так вышло.
Он вырезал болты из тела, спрятал в мешок, поднял рог с земли. Пошел в сторону огоньков стоянки Аспар-тархана.
— Амрак, — снова позвала Эймура.
Он остановился, но не обернулся. Стоял, ждал, что она скажет.
— Можно, я пойду с тобой? Помоги найти того колдуна.
— Не выйдет. Свод Пустоты запрещает мстить.
— Ты забыл, что только что убил моего жениха?
— Я убил зверолака, нападавшего на людей.
— Засунь свой Свод в вонючую задницу. Я сама убью колдуна. Просто помоги мне.
Амрак помолчал. Затем сказал:
— Приходи через два дня к Аспар-тархану.
И исчез в темноте.
Эймура осталась стоять рядом с телом парня. Где-то далеко, у подножия горы Тэйанг-каан, шаманы запели молитвы.
Крюк
Студенты сидели в учебном классе и усердно скрипели перьями. Профессор философских наук Бульгарус Николада обдумывал алгебраическую задачу за столом. Ручной хорек профессора по прозвищу Вонючка соскочил со стола и побежал к клеткам с мышами.
Занятие проходило в учебном классе Магистрариума, университета города Вецеруния. Большие окна открыты, легкий ветерок легонько трепал длинные волосы студентов. На дворе ранняя осень. Впрочем, в приморской Вецерунии, городе-на-тысяче-островов, климат мягкий, круглый год стояла теплая погода.
С последних рядов слышались тихие разговоры и смешки. А затем раздались взрывы громоподобного смеха. Профессор Николада поднял голову, строго сверкнул единственным глазом. На месте второго глаза — темно-синяя повязка. Профессор всегда предпочитал одежду синего цвета. Он и сейчас был одет в синюю накидку поверх темно-синего сюртука, только штаны и туфли черного цвета.
