— Это пройдёт, — опять улыбнулась. — И… это я от счастья.
— Разве от счастья плачут? — дочь вытерла вначале одну мою щёку, потом другую. А я опять прижала её руку к лицу.
— Плачут, — тихонько.
Алиса нахмурилась, а у меня ёкнуло сердце. На миг между её тёмных бровок появилась хмурая складочка, глаза недоверчиво блеснули. У меня задрожал подбородок.
— Держи, — заяц всё-таки перекочевал от меня к моей малышке.
Она взяла его без особого энтузиазма и спросила с детской искренней прямотой:
— Почему ты не можешь поехать со мной, мама?
— Это очень сложно, — подбородок задрожал сильнее.
Я выпрямилась, не отпуская её руку, и Алиса задрала голову. Теперь она прижимала зайца к себе одной рукой так же, как до этого прижимала его я.
Я стиснула её тёплые пальцы. В кустах неподалёку от нас защебетали птицы, но их щебет быстро заглушил шум сорвавшихся с места после остановки на светофоре машин.
— Хочешь, я пока возьму его? — указала на игрушку.
Алиса отрицательно замотала головой и прижала зайца крепче, как будто боялась, что, если отпустит, лишится его навсегда. Сама перехватила мою руку и сжала так же сильно.
Охранники Дмитрия стояли около машины, не сводя с нас глаз. Наверняка им были отданы чёткие распоряжения следить и не вмешиваться. Я осмотрелась в поисках Арда и увидела его, стоящего возле палатки с мороженым. Невольно улыбнулась и потянула дочь в его сторону. Сегодня была действительно отличная погода для порции мороженого.
Когда мы подошли, он как раз расплачивался.
— Как насчёт сливочного эскимо в двойном молочном шоколаде? — обратился он к Алисе, игнорируя меня.
Дочь рассматривала его с подозрительностью. Пальцы её сжались сильнее, брови опять сошлись. Заговаривать с ним она не торопилась.
Ард вопросительно приподнял бровь.
— Рихард к тебе обращается, — подбодрила я её. — Не бойся.
— Я не боюсь, — бойко ответила Алиса.
— Так что насчёт эскимо? — Ард показал ей мороженое.
Я чувствовала, как сомнение в ней борется с желанием поддаться. Загвоздка была ещё и в том, что она не желала выпускать ни зайца, ни мою руку, и как решить эту проблему не знала.
— Давай мы посадим твоего друга в машину, и он подождёт тебя там? — предложил Ард, взглядом показав на игрушку. — Уверен, он уже нагулялся.
Не дожидаясь ответа, жестом он подозвал цербера. Я думала, Алиса воспротивится, но она позволила забрать у неё длинноухого. А через секунду уже держала эскимо.
— С кленовым сиропом и грецкими орехами, — другое он подал мне, дотронувшись до пальцев. Я сглотнула. Очередная издёвка?
— Спасибо, — отдёрнула руку вместе с холодной упаковкой.
Алиса хрустнула шоколадом, и мы одновременно посмотрели на неё.
— Откуда ты знаешь, что это моё любимое? — уголок её губ уже был выпачкан шоколадом. Она так и держала меня за руку, но не так сильно, как за минуту до этого.
— Оно самое вкусное, — он показал ей своё. Сливочное эскимо в двойном молочном шоколаде.
Алиса разулыбалась. Перевела взгляд на меня, потом на Рихарда и опять захрустела глазурью.
Ни слова больше не сказав, мы втроём зашли в парк. Времени у нас было совсем немного, и всё, чего мне хотелось, оказаться подальше от шумной дороги.
— Я вас так и не познакомила, — опомнилась я.
Мороженое было вкусное, но я почти не чувствовала этого. Только солёный вкус слёз, так и оставшийся на языке. Он оттенял сладость карамели и грецкие орешки — ещё одно напоминание о прошлом. Мне вспомнились строчки из книги, которую я прочитала недавно. Страдание всегда связано с потерей. Сейчас я была согласна с ним. Время ведь тоже можно считать потерей.
Мы остановились около беседки.
— Алиса, это дядя Рихард, — на всякий случай сказала я, хотя у ларька уже назвала его имя. — Можешь звать его Ардом.
— Рихард… — она задумалась, однако есть мороженое ей это не мешало. Облизнула губы. — Это как полицейского в сериале про Рекса. Его тоже звали Рихард.
— Я не смотрел сериал про Рекса, — слегка сжав её руку в подобии рукопожатия, ответил Ард.
— Он был хорошим, — Алиса опять немного нахмурилась. Горестно вздохнула. — Только его убили. Другой полицейский тоже был хороший, но не такой. Мне он уже не нравился.
Я едва не подавилась, сдерживая смешок. Ард почесал затылок.
— Может быть, есть какие-то другие Рихарды, которых не убивали? — с усмешкой поинтересовался он.
Алиса на полном серьёзе задумалась. Личико её стало сосредоточенным донельзя. Какое-то время она молчала, а потом горестно покачала головой.
— Нету.
Скрывшееся за облаками солнце выглянуло, осветило кусок скамейки около нас. Я села на край. Время таяло так быстро, что я не успевала за ним. Смотрела на дочь и не знала, как снова отпустить её. Наверное, Ард понял, о чём я думаю. Неожиданно он дотронулся до моего плеча. Забрал у меня палочку от эскимо и кинул в мусорку. Алиса щебетала птичкой, рассказывала мне о том, что вчера няня помогла нарисовать ей бабочку, и что на завтрак она ела крекеры с сыром.
— А папа… — только это слетело с её губ, она запнулась. — Папа тётю привёл, — поморщилась. — Она такая противная.
— Она тебя обижает? — я забеспокоилась.
— Нет, — Лисичка прижалась к моим ногам. — Она просто противная. Папа говорит, что она будет мне мамой, а я не хочу. У меня ты есть. Ты же останешься моей мамой? — доверчиво заглянула в глаза. — Ты же навсегда останешься моей мамой?
— Конечно, — я соскользнула с лавочки и обхватила дочь обеими руками. Обняла, отстранила и погладила по щёчке. Вытерла шоколад с её губ. — Я навсегда останусь твоей мамой, а ты — моей дочкой.
Прижала к себе Лисичку и опять встретилась взглядом с Ардом. И снова он отвернулся, но теперь не так быстро. А когда это случилось, я опустила веки и позволила единственной слезинке скатиться по щеке.
Навсегда.
Глава 7
Кристина
7 лет назад
— Да черт, — тихонько выругалась я, сняв с только что приготовленного йогуртового торта металлическую форму.
Придержала отваливающийся кусок сердечка пальцами и осмотрела стол, судорожно соображая, как вернуть его на место. Наверное, зря я вылила всю бутылку. То ли йогурта оказалось слишком много, то ли желатина мало, то ли руки у меня просто не из того места.
