— Сколько времени? — спросила у Рихарда негромко. Чувство было такое, что меня вытряхнули из-под одеяла на морозный воздух. Поёжилась.
Только когда Ард посмотрел на меня, я начала отматывать назад события минувшего дня. Раскачивающийся под нами стол, влажное пятно от моего дыхания, его слова и собственное унижение. Обида поднялась внутри сильнее прежнего, и я отвернулась.
— Выглядишь дерьмово, — Ард подошёл. Я подалась было назад, но он крепко взял меня за локоть.
Уверенным движением убрал волосы с моего лба и коснулся ладонью. Между его бровей появилась складка.
— Не трогай меня, — убрала его руку. — Отпусти, — повела плечом, и он разжал пальцы на локте.
Больше ничего не сказав, принялся расстёгивать пальто. Я колебалась между тем, чтобы нырнуть в темноту комнаты и пройти на кухню за водой. Хотелось пить, и это пересилило. Но стоило отойти от дверного косяка, пол накренился. Перед глазами запрыгали чёрные точки, озноб сменился волной жара, голова поплыла, и я полетела на пол. Но удара не последовало, вместо этого…
— Зачем встала? — бархатный и как будто встревоженный голос.
С трудом я приподняла веки. Тёмно-карие, цвета кофе глаза. И как будто всё-по прежнему. Как будто…
Глава 4
Для того, чтобы оказаться в реальности, мне опять потребовалось несколько секунд. Открыв глаза, я упёрлась взглядом в большое, во всю дверь шкафа, зеркало, в котором отражалась постель.
Как же я ненавидела зеркала! Они были единственным воспоминанием, связанным со смертью отца — зеркала, накрытые тёмной тканью.
Но испугало меня не собственное отражение, а совсем другое. Я лежала, прижавшись спиной к груди Рихарда. Его тяжёлая рука покоилась на моей талии, а в зад упиралось нечто твёрдое. Я была совершенно голой, он тоже.
— Куда? — стоило мне попытаться отползти от Арда, он буквально впился пальцами в мой бок и подтянул обратно.
Опустил ладонь мне на живот. Я застыла. Чувствовала я себя так, как будто ночью меня пытались прикончить, но в последний момент передумали и оставили, предварительно сделав ставки сдохну я или нет.
— От тебя подальше, — отозвалась я и всё-таки отодвинулась от него, но ненадолго.
Взяв за плечо, он повалил меня на спину и навис, упираясь ладонью в постель возле моей головы. Пристально смотрел на меня, а я опять не могла дышать.
— Как ты себя чувствуешь? — он даже не дотрагивался до меня.
— Ничего, — ответила на автомате.
Он убрал волосы с моего лба и дотронулся. Мне захотелось разгладить складку между его бровей, даже кончики пальцев защекотало от этого желания.
— Ничего — это пустое место, — выговорил и встал.
Совершенно голый, он дошёл до шкафа и остановился напротив. Я смотрела на него со спины, а внутри против воли всё натягивалось. Когда-то мне завидовали не только однокурсницы — по Агатову сохла каждая третья в институте. Стоило ему появиться в деканате, каждая из сидящих там так и норовила перекинуться с ним хотя бы несколькими словами. Не удивлюсь, если после его ухода у всех них разом трусики оказывались мокрыми. Но сейчас… Деньги и власть дали ему независимость, к которой он всегда стремился. Взгляд убийцы и небрежность мерзавца.
— Сравниваешь? — он цинично усмехнулся, перехватив мой взгляд в зеркале.
Повернулся. Грудь его покрывала поросль тёмных волос. Твёрдые мышцы живота и дорожка, убегающая к паху.
— Не за чем мне сравнивать, — я постаралась не выдать смущения.
Подтянула к груди одеяло, стараясь не думать о том, как только что чувствовала его член, как грелась теплом его тела.
— Не за чем, — согласился он.
Открыл шкаф, и наше с ним отражение исчезло. Я увидела полки с аккуратными стопками одежды, но рассмотреть не успела — дверца снова задвинулась.
— Через десять минут можешь прийти на кухню, — он кинул на постель рядом со мной какую-то тряпку. Сам взял халат, в котором я была вчера.
— А если я приду туда раньше или позже? — спросила с вызовом.
— Ничего, — смерил меня насмешливым взглядом и вышел из спальни.
Я сжала тряпку в пальцах. Сволочь! Проводила его взглядом и, откинувшись на подушку, посмотрела на то, что было у меня в руках. Рубашка. На глаза попался ярлычок, а на губах появилась печальная улыбка, отозвавшаяся болью в сердце. Когда-то за деньги, которых она стоила, мы могли несколько месяцев оплачивать нашу комнатёнку на четвёртом этаже крохотной хрущёвки. Сейчас Ард дал мне её вместо пижамы. Когда-то у нас был балкон размером с три табуретки и по вечерам, стоя на нём в обнимку, мы пили чай с молоком или дешёвый растворимый какао. Сейчас из окна спальни открывался вид на набережную, а до центра было рукой подать. Когда-то у нас не было ничего. Ничего, кроме счастья и веры друг в друга. А теперь… теперь у Рихарда есть всё. У меня есть только вера в него и в то, что он сможет вернуть мне Алису.
— Садись за стол, — сказал Рихард, как только я вошла в кухню.
Как он понял, что я тут, я не знала. Босая, я не издала ни звука, ничем не выдала себя. Он стоял ко мне спиной. Плита была включена, в кухне пахло чем-то сладким и слегка пряным.
— Я думала, подносить тебе завтраки теперь входит в мои обязанности, — хотела съязвить. Только съязвить не вышло — получилось устало и совсем не остроумно.
— Так и есть, — он положил передо мной градусник. Вернулся к разделочной зоне, а потом к столу — уже с чашками. — Сегодня исключение.
Я сунула градусник подмышку. Вытянула вперёд ноги. Пол в кухне был тёплым, и это помогало расслабиться. На минуту я позволила себе забыть обо всём: где я и кто. Даже о Диме.
Градусник запищал, и я, вытащив его, положила на стол.
— Тридцать семь с небольшим, — ответила на ожидающий взгляд. — Вечером буду в порядке.
— Хорошо.
Чтобы не чувствовать ещё большую неловкость, я помогла накрыть на стол. Немного удивилась, поняв, что Рихард сварил обычную овсянку, но ничего не сказала.
В полной тишине мы уселись за стол уже вместе. И опять больным по памяти: всё было другим. Годы, которые сделали нас чужими, вырвали листы из жизни, перенесли нас сразу из крохотной кухни сюда, в шикарную квартиру. А между этим не было ничего. Хотя могло бы быть так много.
— Не нравится?
Я размешала кашу. Подняла взгляд на Рихарда.
— Отвыкла, — призналась я.
Дмитрий всегда был требовательным, и это касалось всего. Еды порой даже больше, чем выглаженных брюк и начищенных ботинок. На завтрак — исключительно блины с начинкой из сыра или слабосолёной рыбы, два раза в неделю — омлет из перепелиных яиц со шпинатом, порой — классическая творожная запеканка с абрикосовым джемом. И никакой овсянки. Ждала, что Ард подденет меня или что-то спросит, но он только ненадолго задержал взгляд и принялся за еду.
