– Так не бывает!
– Как? – ровным тоном спросил Ярослав, хоть и понял, о чем она.
– Не может человек прожить триста лет.
– Не может, – согласился он, чем еще больше внес смуты в ее мысли.
– Скажи, что ты все придумал!
– Даже если придумал, то явно не все, – пробормотал Ярослав и остановился. – Лесных тварей ты сама увидела. Легенду про ручей и камни тоже где-то отыскала.
– Я про Путника! Не можешь ты им быть!
– А я не утверждал, что я он и есть.
Катя сокрушенно вздохнула.
– Как с тобой сложно! Мы можем поговорить прямо, а не недомолвками?
– Хорошо, – неожиданно согласился он, когда они возобновили путь – Что тебя в моем рассказе насторожило? Ну, помимо самой истории.
– Предсказание. Ты же понимаешь, что Путник так и не убил Бездушного? Расскажи все, о чем умолчал. Про Соню, про то, что происходит сейчас. Иначе картина не станет полной.
– О Бездушном долгое время не было слухов, – начал Ярослав после паузы. – Но сейчас налицо все признаки его возвращения. Я увидел, как оживает тьма. В воздухе запахло гарью и мертвечиной. Лес населили кровожадные твари. И это не лесные духи, как я ошибочно посчитал, а часть войска Бездушного. Я увидел ловушку, в которую угодила твоя подруга и чуть не вступила ты. То темное пятно на лугу…
– От которого ты меня увел? – ахнула Катя.
– Да. Бездушный частично так и собирал войско: расставлял ловушки – пятна, которые маскировались под тень. Кто в них наступал, тот погибал, но оставался у Бездушного в подчинении. Темнота из таких «пятен» выползала, как живая, обхватывала жертву щупальцами, вытягивала жизнь, а взамен наполняла собой, как отравой. Человек умирал, но вместо него восставала кровожадная тварь – марионетка, которая подчинялась силе Бездушного.
– Таня… – начала Катя и не договорила, потому что горло сжал спазм. Сказанное Ярославом вызвало смутное воспоминание, которое так и не облеклось в образы.
– Сожалею. Твоя подруга купилась на красивую внешность нового знакомого и, конечно, не могла знать, что на самом деле это страшная тварь.
– Влад и есть… Бездушный?
– Да. Он же – Король, который похитил Соню. Скорей всего, тайно следуя за Путником, Бездушный тоже менял жизни, только ради получения нового тела убивал. Каждая причиненная им смерть делает его неуязвимее. Но, чтобы не выдать себя, собирал силу аккуратно, зря не тратил и сам хорошо прятался. Видимо, рассчитывал, что Путник приведет его к женщинам из рода, как уже и случилось полтора века назад в этом лесу.
– Ты про убийство ведьмы и ее дочери, потомков Олеси?
– Да. Теперь я не сомневаюсь в том, кто их убийца. Бездушный. Путник считал врага мертвым и потому неосторожно привел его туда, куда не следовало бы.
– Путник искал этот род, чтобы снять проклятие. А Бездушный?
– Чтобы вернуть себе утраченное могущество. Я ошибочно полагал, что дочь Олеси унаследовала белые волосы и проклятую силу от Бездушного. Но после рассказанных тобой снов понял, что все было не так. Силу у Бездушного забрала Олеся, и уже она передала ее дочери. Видимо, ярость, боль и страх за будущего ребенка в тот момент, когда над ней издевались, открыли в ней скрытые возможности. Наверняка Олеся проклинала врага и желала ему смерти. Убить не убила, но силы лишила. А для Бездушного это почти равно смерти. Ослабев, он какое-то время прятался, чтобы немного восстановиться. Без силы он не мог призвать даже свое мертвое войско, поэтому явился к Олесе один.
– Чтобы убить и вернуть себе силу?
– Да. Только вот Олеся к тому времени родила, и проклятое «наследство» забрала дочь. Женщины рода потом так и передавали эту силу от одной к другой нераспакованной, никогда ею не пользовались. Возможно, потому что считали слишком опасной. Возможно, чтобы Бездушный их не выследил.
– Ясно, – кивнула Катя. – Давай вернемся к тому моменту, когда Бездушный убил Олесю. Малышки в избе уже не было?
– С ней успела скрыться старая Олесина бабушка в ту ночь, когда Путник, приняв малышку за дочь Бездушного, в ярости умчался. Когда он одумался и вернулся, было уже поздно, – сказал Ярослав и невольно поморщился, как от боли. Катя скользнула по его профилю взглядом и тихо вздохнула.
– Поэтому я не хотел, чтобы ты шла со мной в лес. Бездушный вернулся. Может, он не так силен, как раньше, но ему удалось собрать войско. Эти твари, с которыми ты столкнулась, и есть его «солдаты». Он готов к новой войне.
– А ты? – невольно вырвалось у Кати, и она тут же пожалела о вопросе, потому что Ярослав неопределенно качнул головой. Что он один, да еще хромой, сможет сделать против огромного количества тварей? Ну ладно, не один. Но и вдвоем вряд ли они победят толпу кровожадной нечисти! Даже при наличии у Ярослава двух ножей.
– Что ты еще хочешь узнать? – с деланным безразличием спросил он, и Катя решилась:
– Соня действительно твоя дочь?
– Нет. Но она из рода Олеси, представительниц которого Путник обречен искать. Такой вот парадокс: снять с него проклятие могла только женщина из этого рода, но оно же срабатывало, едва Путник приближался к цели.
– Хм… – нахмурилась Катя, но, когда Ярослав вопросительно поднял брови, попросила продолжить.
– Путник не сдавался. Он искал беловолосых знахарок с фамильярами – необычными питомцами, которые появлялись у них в качестве охранников. У кого-то это был ворон, у кого-то куница или волк. Белые волосы и фамильяр – главные признаки рода, в котором хранили отобранную у Бездушного силу.
– Но белые волосы – не ген Бездушного, а «отметка» от его силы, – поправила Катя. – Мы с тобой пришли к такому выводу.
– Да, верно. Потому что даже если кто-то из отцов и оказывался брюнетом, девочки все равно рождались беловолосыми. Но, как понимаешь, эти признаки слишком общие, поэтому Путник нередко ошибался. И совсем недавно снова.
Ярослав говорил, глядя себе под ноги, и не замечал того, что обстановка вокруг опять изменилась. Лес теперь, наоборот, стал гуще, туман рассеялся, хоть воздух стал холоднее. День совсем посерел, а глубокую до этого тишину то и дело нарушали неопределенные звуки: то треск ветки, то уханье, то стон. Вульф тревожно водил ушами, иногда замирал, прислушиваясь, фыркал, и снова продолжал путь. Несмотря на куртку и свитер, Катя замерзла. Но перебивать Ярослава больше не хотела.
– Я вышел на бабушку Сони, думая, что она из нужного рода. Отчасти за это могу благодарить аварию и травмы, которые получил. Знахарку мне порекомендовали как хорошую травницу в дополнение к уже назначенному лечению. Но заинтересовало меня то, что в молодости Вера Семеновна была светловолосой и у нее когда-то жил вор. Признаки, конечно, так себе, но за те сто пятьдесят лет, что прошли с убийства в этом лесу старухи и ее внучки, это была первая ниточка. Я уже считал, что род был уничтожен в тот роковой день. А Вера Семеновна еще и поселилась в этом городке, а часть жизни провела в разъездах, будто от кого-то скрываясь. К сожалению, Вера Семеновна умерла два года назад. Но у нее осталась внучка. Только не успел я обрадоваться, как получил документы о том, что Соня не состоит с Верой Семеновной в родстве.
