Оле аккуратно подсунул свой свитер под сумку-холодильник так, чтобы Снежик смог устроиться поудобнее после своего безумного полёта, и тут Рафиф шепнула мальчику:
– Оле, давай встретимся на выходных? Можем смастерить что-нибудь вместе или обсудим ещё раз костюмы для выступления.
Оле кивнул.
– Давай завтра у большого камня перед лесом монстров, хорошо?
Рафиф улыбнулась.
– Гениально!
В конце сказки они добрались до эпизода, когда ленивую дочку облили смолой вместо того, чтобы осыпать золотом. Была очередь Мари-Софи, она прочла так пронзительно, как кричит петух, взлетев на забор: «Будут смеяться все на селе: входит девушка вся в смоле!»
И Рафиф шепнула Оле:
– Спорим, Мари, Мари-Софи и Мари-Лу, они все рассчитывают на то, что будут играть прилежную дочку, а не ленивую?
– Ну, дорогие мои, – сказала госпожа Люммерлинг, когда дети дочитали сказку, и положила перед ними большой лист бумаги, – а теперь давайте вместе подумаем, какие роли у нас будут на представлении?
– Прилежной дочки! Ленивой дочки! Госпожи Метелицы! Мачехи! Петуха! Хлеба! Яблони! Яблок! Печи! – предлагали дети и записывали свои идеи на бумагу.
– Очень хорошо! – похвалила госпожа Люммерлинг. – У вас есть ещё какие-нибудь идеи?
– Снежинок, – ответил Оле, который как раз думал о Снежике.
– Ну, конечно! Замечательно! Вы можете играть роли снежинок! В театре возможно всё. И даже снежинки могут оживать, – сказала учительница и протянула Оле карандаш.
Мальчик как раз дописывал слово «снежинки» на листе с ролями, когда заметил, что Снежик на цыпочках подбирается к стулу Рокко.
– Хе-хе! – хихикал пушистик, завязывая шнурки Рокко вокруг ножек стула.
– Немедленно вылезай оттуда! – шикнул на него Оле, когда Снежик полез в чёрную хоккейную сумку Рокко с изображением зубастой головы воющего койота, вытащил оттуда шоколадный батончик и две кислые жвачки и засунул себе за щёки. На закуску Снежик прихлебнул кофе госпожи Люммерлинг. Затем он, как маленький круглый Тарзан, раскачался на занавесе сцены, взлетел на один из прожекторов и исчез в вентиляционном отверстии под потолком.
– Ёлки зелёные! – вскрикнул Оле, и все обернулись к вскочившему со своего стула мальчику. – Госпожа Люммерлинг! Можно мне в туалет?
– Урок почти окончен, Оле. Может быть, ты немного потерпишь? – спросила учительница.
– Но мне очень нужно! – соврал мальчик, которому хотелось поскорее догнать Снежика.
Рокко не выдержал:
– Будут смеяться в классе все, ведь в уборную нужно Оле!
По классу разнёсся смех. Только Рафиф закатила глаза и сказала:
– Ой, ну вы такие странные! Квохчите, квохчите… Хуже, чем куры! Ну, правда!
– Тогда, конечно, Оле, ты можешь выйти, – разрешила госпожа Люммерлинг и повернулась к Рокко. – У тебя всегда наготове какая-нибудь огненная шуточка. А давай-ка и в нашем спектакле тебе достанется огненная роль? Пожалуй, ты сыграешь печку!
– Что? Печку? – запротестовал Рокко и тут же покраснел, будто уже репетировал свою новую роль.
– Снежик, ты где? Вернись немедленно! – звал Оле, бегая по школе в поисках друга. Но ни в пустых коридорах, ни на лестнице, ни в актовом зале не было и следа пушистика. Мальчик проскользнул на улицу мимо приоткрытой двери кабинета заведующего хозяйственной частью, где Хёко как раз строил пирамиду из баночек мёда.
Оглядываясь, Оле обежал весь школьный двор, а когда заглянул за игровую площадку, замер как вкопанный.
– Ёлки зелёные!
Жалко, что этого не видел дедушка Оттокар! Там стояло настоящее иглу! Самое красивое и огромное из всех, что Оле когда-либо видел. Мальчик заполз внутрь и увидел стоявшего под белоснежным блестящим куполом Снежика, который как раз собирался лопнуть пузырь из жвачки.
– Приветики, Оле! – сказал Снежик и подмигнул мальчику. И снова засветился сине-жёлто-зелёно-красно-фиолетовым светом, так что по потолку иглу разлилось настоящее северное сияние.
– Ух ты! Как тебе это удалось? – спросил Оле.
– С помощью снега снежиков, разумеется, – ответил пушистик и, услышав, что к иглу несутся другие школьники, перестал светиться и внезапно стал прозрачным, как чистейший лёд.
12
Идеи, витающие в воздухе
– Приве-е-ет, Оле! – уже издалека закричала Рафиф. Она стояла на камне перед входом в лес монстров, вытянувшись на мысочках, и махала мальчику обеими руками. – А ты знаешь, почему этот лес так называется?
– Что?! – закричал в ответ Оле, а Снежик высунулся из сумки-холодильника.
– Ну и чего она так кричит-то? – недовольно сказал он.
Рафиф сложила руки в виде рупора, приложила ко рту и повторила:
– Хочешь знать, почему лес монстров так называется?
– Да! – ответил Оле и побежал быстрее.
И только он успел добраться до камня, Рафиф снова затараторила, как сорока:
– В общем, люди говорят, что тут замешан старый крестьянин Эрвальд Шультеншульц, который жил очень-очень давно, больше ста лет назад. В один очень-очень холодный день, 18 декабря 1888 года, он пошёл в лес искать дрова для печи и увидел белого снежного монстра. Тогда крестьянин Эрвальд так испугался, что в один момент поседел. Даже его борода стала снежно-белой!
Оле вспомнил о деревенском доме, мимо которого они со Снежиком как-то проходили.
– А позапрошлой зимой на камне появилась эта красная надпись, – закончила Рафиф и остановилась, чтобы вдохнуть. – И с тех пор все люди говорят, даже Лукас и Люци, близнецы из 4-го «А» класса, и Инга с Измиром из лавочки с овощами и кебабами тоже, что они видели здесь в лесу огромное белое чудище. Это значит, что снежный монстр вернулся. А прошло уже больше ста лет с его последнего появления! С тех пор все боятся и не решаются ходить в этот лес. Даже мои братья, которые все до одного старше меня! Но я не боюсь, потому что занимаюсь карате.
