А потом они сидели вокруг большого костра, похлёбывали горячий кофе и травяной чай и наслаждались лакомствами из корзинки, собранной Хёко. Вытянув над костром палочки, они жарили ароматный хлеб и макали его в лесной мёд.
– Ням-ням, – приговаривал Снежик, слизывая капельки мёда с лапок. Вокруг кружили олени с косулями, а синицы клевали крошки с шести огромных лап снежных монстров.
До поздней ночи они сидели под озарённым полярным сиянием небом и рассказывали друг другу истории. Оле уютно завернулся в свой вязаный свитер, который всё ещё немножко пах кухней дедушки Оттокара, и прислушивался к мягким голосам и потрескивавшему огню.
И когда мальчик подумал, что ничего прекраснее и быть не может, Снежик вдруг встал на голову, подмигнул им с Рафиф и спросил:
– Хотите полетать?
Рафиф и Оле, сияя, переглянулись. Они быстро собрали вещи, а Снежик тем временем запряг девять оленей в велосипед Хёко. Оле сел за руль, Рафиф – на заднее сиденье, а Снежик запрыгнул в карман свитера Оле.
– Хо-хо-хо! – закричал оленям Снежик, и они – динь-дилинь – поскакали прочь и оторвались от земли, будто бы ступили на невидимую лестницу в небо.
25
Чмоки-чмоки в обе щёки
– Ёлки зелёные! – восторженно завопил Оле, когда их летающий велосипед поднялся высоко-высоко в небо, а лес монстров внизу стал совсем маленьким.
Надув щёки, йети задули костёр и помахали вслед детям своими длинными мохнатыми лапами.
– Пока-покашечки! – прокричали они.
– Чмоки-чмоки в обе щёки! – ответил Снежик.
– До свидания! Счастливого пути! – попрощалась Рафиф.
– Всего хорошего! – крикнул Оле, наблюдая, как три огромных монстра затопали домой в сторону Гималаев.
Оле наклонился вперёд:
– Смотрите! Это же мамина пожарная часть!
– А вон дом Шультеншульца. Там он и жил, весь седой, от волос до бороды, – сказала Рафиф.
– А там дальше, совсем-совсем далеко… – Оле показал на запад-северо-запад. – Там Канада!
– А примерно в этом направлении… – и мальчик показал на восток-юго-восток, – там должны быть Гималаи!
Рафиф вытянулась на своём сиденье и посмотрела на дома, над которыми пролетали олени.
– Оле, видишь дом с пёстрыми ставнями?
– Ты имеешь в виду тот дом с солнечными панелями на крыше? – переспросил мальчик.
– Да! – ответила Рафиф. – Там живёт госпожа Люммерлинг.
Поравнявшись со школой имени братьев Гримм, олени зашли на посадку. Они пролетели совсем низко над крышей школы, переменным иглу и увешанной лакомствами для птиц изгородью. И вот уже 18 пар копыт застучали по двору перед домиком Хёко. Дети услышали, как его хозяин храпит внутри.
– Хо-хо! – рассмеялся Снежик. – Интересно, я храплю так же громко?
– Ещё чего! – шепнул Оле. – Ты иногда храпишь намного громче!
– Здорово! – обрадовался пушистик и подпрыгнул от радости.
Мальчик тихо поставил переделанные в лапы снежного человека ботинки на крыльцо.
Дети распрягли оленей, и пока Рафиф гладила мягкую шёрстку на мордочке Рудольфа, Оле сказал:
– А ты знала, что в зависимости от температуры воздуха олени могут менять цвет своих глаз от золотого до голубого?
– Правда? – удивилась Рафиф. – Это гениально!
Они вместе откатили красный велосипед с прицепленным на руль оленьим колокольчиком на место.
Оле достал с заднего сиденья сумку Рокко, которую мальчик от страха забыл в лесу.
– Эй, ребята, у меня идея! – позвал он.
Выйдя на школьный двор, мальчик достал из сумки клюшку Рокко и, встав на цыпочки, повесил её на правую руку-метлу Дедобабе Мороз.
– Здорово! Теперь у Дедобабы есть прогулочная трость! – обрадовался Снежик и захлопал лапками.
– И шикарная сумочка! – добавила Рафиф, когда Оле повесил хоккейную сумку на левую руку-метлу.
– Спрашивается, и у кого это теперь не все дома? – широко улыбаясь, сказал Оле.
– Конечно, у Рокко! – ответил Снежик, и друзья дали друг другу пять. А над школьным двором, турниками и теннисными столами летали девять оленей.
– А как же мы попадём домой? – спросила Рафиф.
– А вот так, – Оле показал на свои санки, которые всё ещё стояли у входа в школу.
– Окидоки! Поедем на старых санках! – сказал Снежик. – Но не совсем так, как вы себе это представляете. О’кей?!
Снежик сунул два пальца в рот и свистнул, и к ним тут же подлетели олени.
– Ёлки зелёные, это как будто водные лыжи, только в воздухе! – воскликнул Оле, сидя на своих санках, летевших по небу вслед за оленями.
– Хороший олень, – Рафиф потрепала по холке Рудольфа, который нёс её домой по воздуху.
– Эй, кажется, Рудольф знает, где я живу! – закричала девочка, когда тот снизил скорость и начал спускаться.
– Ну, разумеется, знает, – ответил Снежик и, сделав сальто вперёд, перескочил с санок на рога Рудольфа.
– Рафифочка, я бы тебя затискал и заобнимал, – сказал Снежик и чмокнул – чмок! – девочку в щёку. А потом шепнул ей что-то на ухо.
– Спасибо, Снежик! Ты просто невероятно чудесный и милый! Очень здорово, что ты существуешь! – крикнула девочка, а пушистик тем временем сделал сальто назад и вновь оказался на санках. Рудольф же устремился к дому Рафиф.
Бешеным галопом олени несли санки Оле над крышами домов. Сверху домики с горящими в их окнах рождественскими звёздами казались маленькими, как скворечники. И вот перед Оле уже показался переулок Синичек. И его вдруг охватило давно забытое чувство настоящего, тёплого, уютного дома.
Мальчик огляделся по сторонам.
«Вообще-то здесь не так уж и плохо», – подумал он и крикнул оленям:
– Моя комната на первом этаже! Можете высадить нас там!
Олени заложили ещё один вираж над всё ещё стоявшей на подъездной дорожке пожарной машиной и удивлённо склонили головы.
