Симптомом ПТСР бывает и избегание действий, связанных с травмой. Наконец, в DSM III и IV не упоминается расстройство множественной личности. Многие страдающие им люди воспитывались в очень проблемных, стрессовых и неблагополучных семьях. Видимо, это состояние часто является ответвлением ложного «Я» и отчасти вызвано стремлением Подлинного «Я» выразить себя и выжить.
Чермак (1985) указывает, что динамика состояния, которое называют «взрослым ребенком алкоголика», «синдромом детей алкоголиков» и другими аналогичными терминами, определяется сочетанием ПТСР и созависимости. По собственному опыту ведения и терапии взрослых детей алкоголиков, а также лечения взрослых детей из других проблемных и неблагополучных семей, я могу сказать, что ПТСР и созависимость, вероятно, присутствуют во многих таких семьях. Кроме того, я уверен, что ПТСР — лишь крайнее проявление более широкого состояния, вызванного угнетением Подлинного «Я» в любой форме. Когда нам не позволяют помнить, выражать чувства, горевать и оплакивать реальные и возможные потери и травмы посредством свободного выражения Внутреннего ребенка, возникает болезнь. Таким образом, можно рассматривать спектр неутоленного горя как переходящий от легких симптомов и признаков к созависимости и ПТСР. Связующей нитью в этом спектре является невозможность выразить свое Подлинное «Я».
Лечение ПТСР состоит в продолжительной групповой психотерапии вместе с другими людьми, которые страдают от этого заболевания, и более краткосрочном индивидуальном консультировании при необходимости. Многие принципы исцеления Внутреннего ребенка полезны и при ПТСР.
Чермак (1986) пишет: «Психотерапевты, которые успешно работают с такими пациентами, научились уважать их потребность держать свои чувства “под крышкой”. Наиболее эффективный терапевтический процесс включает в себя “раскачивание” между раскрытием чувств и их приглушением, так как именно эту способность модулировать свои чувства теряют пациенты с ПТСР. Они должны быть уверены, что их не лишат способности сдерживать эмоции, поскольку считают ее жизненно важным инструментом. Первоначальная цель психотерапии в данном случае — помочь пациенту свободнее погружаться в свои чувства и убедить его, что от них можно будет снова дистанцироваться, если они станут слишком сильными. Когда дети из семей с химической зависимостью, взрослые дети алкоголиков и другие пациенты с ПТСР верят, что у них не хотят отобрать механизмы выживания, они чаще позволяют возникать чувствам, пусть и на мгновение. С этого мгновения все и начинается».
Глава 8. Как исцелить Внутреннего ребенка?
Чтобы вновь открыть свое Подлинное, Настоящее «Я» и исцелить Внутреннего ребенка, можно применить процесс, который состоит из следующих четырех действий:
1. Открыть и практиковать в себе Настоящее «Я» — Внутреннего ребенка.
2. Определить свои физические, психоэмоциональные и духовные потребности и удовлетворять их с безопасными и поддерживающими людьми.
3. Определить, вновь пережить и оплакать свои неоплаканные утраты и травмы в присутствии безопасных и поддерживающих людей.
4. Определить и проработать ключевые проблемы (они описаны ниже и в других публикациях — Whitfield, 1995, 2003).
Все эти действия тесно связаны между собой и не приведены в каком-то определенном порядке. Обычно их выполняют — и тем самым лечат Внутреннего ребенка — по кругу, и открытие и проработка одной области будет отсылать нас к другой.
Этапы процесса выздоровления
Выживание
Чтобы достичь момента выздоровления, сначала нужно выжить. Выжившие люди вынужденно созависимы — им требовалось много навыков преодоления и «механизмов защиты эго». Детям из неблагополучных семей с алкоголизмом и другими проблемами приходится для этого увиливать, прятаться, договариваться, заботиться о других, притворяться, отрицать, приспосабливаться и выживать теми методами, которые срабатывали. Они учатся и другим, часто нездоровым, механизмам защиты эго, которые были описаны Анной Фрейд (1936) и подытожены Вальяном (1977). К ним относятся интеллектуализация, вытеснение, диссоциация, смещение и формирование реакции (все это при избыточном применении можно считать невротическим), а также проекция, пассивно-агрессивное поведение, отыгрывание, ипохондрия, мания величия и отрицание (такие механизмы при злоупотреблении ими могут быть признаны незрелыми и иногда психотическими).
Хотя эти защитные механизмы помогают выжить в неблагополучной семье, они обычно плохо срабатывают во взрослом возрасте и не способствуют соблюдению наших интересов в здоровых отношениях. Их применение подавляет и тормозит Внутреннего ребенка, а также стимулирует и подкрепляет ложное, созависимое «Я».
Джинни росла в семье алкоголиков. На раннем этапе выздоровления, когда ей был 21 год, она написала стихотворение, которое передает боль, возникающую на стадии выживания.
Страх ночи
Как девочка, ждущая в ночи
Теплых рук, которые обнимут
Ее одиночество,
Чтобы залиться слезами внезапной безопасности
И любви,
Я в темном уединении с собой, нелюбимой,
Брошенной, отрицаемой, неприкаянной,
Все зову тихим детским плачем
древнюю надежду —
Старую, верную магию желанности.
Во мне по-прежнему жив ребенок
Со страстной обидой заплутавшей невинности,
Которую предали. О, этот болезненный парадокс:
Чувствовать спасение
И знать, что оно не придет.
Но, движимая старыми мечтами, поблекшими, но сильными,
Воспоминаниями о мягком, дорогом прикосновении любви,
Я жду.
Мы ждем. Мы вечно ждем.
Она забыта. Годы выбили
Ту безымянную нужду из моего плачущего сердца.
И все же, как бесформенная, первобытная сила,
Она манит, заполоняет мою реальность,
Притупляет обостренный разум.
И я, в своем гротескном и беспомощном желании,
Обращаюсь внутрь, смотрю в прошлое.
Тупая боль воспоминаний
Слабеет и гаснет,
Поддается и умирает.
Я не живу.
Я жду в ненадежде.
Джинни рассказывает нам о своей боли, онемении, изоляции и отчаянии, но при этом размышляет и над лучиком надежды, который промелькнул в строке «Во мне по-прежнему жив ребенок».
Для исцеления нужно, в частности, открыть себя, своего Ребенка, а также неэффективные способы обращения с собой, с другими людьми и со Вселенной, к которым мы прибегаем. Наиболее продуктивно это можно сделать во время рабочих стадий выздоровления.
Хотя очевидно, что нам удается выжить, правда и то, что это причиняет нам значительные боль и страдание. Или онемение. Или колебание между болью и онемением. Мы постепенно начинаем осознавать, что те самые навыки и защитные механизмы, которые помогали нам выжить и справиться с плохим обращением в младенческом, детском и подростковом возрасте, не срабатывают в здоровых, взрослых близких отношениях. Болезненные последствия жестокого обращения, пренебрежения и неудач в отношениях, которые у нас не сложились, подталкивают, а иногда и заставляют искать более эффективные подходы. Эти поиски могут стать триггером выздоровления.
