– Под ванной-то зачем? Чтоб никто не достал?
– Тогда, может, в туалете?
Рома вскидывает голову, смотрит на меня поражённо, стирает свежие брызги с лица. Кажется, я сказанула очередную глупость. Но нет, он выпрямляется, вываливается в коридор, а я, прикрываясь от струй, всё-таки сажусь на колени, заглядываю под ванну. Трубы тянутся в сумрак и, загибаясь, кажется, просто исчезают в стене. Или, наоборот, выходят из неё.
Вода начинает сильнее долбить по ванной. Фонтан ослабевает, и теперь она не разлетается под напором во все стороны, а просто, как в самом начале, струйкой стекает вниз. Та становится всё тоньше, а потом и совсем прерывается.
30
Женя
Рома опять возникает в дверном проёме.
– Всё? Больше не течёт? – спрашивает с надеждой, хотя и сам уже прекрасно видит. Но, наверное, ему хочется непременно получить подтверждение.
– Ага, – киваю, глядя на него снизу-вверх.
– Ну ты даёшь! – выдыхает он, а я не могу определить точно, с восхищением или упрёком. По-моему, он не особо сердится, но на всякий случай повторяю:
– Я правда не нарочно. Там сильно капало, и я просто хотела подкрутить.
– Что?
– Ну-у, там штучка такая.
– Хорошо в сантехнике разбираешься? – спрашивает Рома, а я удивлённо фыркаю:
– Нет. Совсем не разбираюсь.
– Так и зачем тогда? – назидательно заключает он. – Хоть бы мне уж тогда сказала.
– А ты разбираешься?
– Тоже – нет. Но зато я знаю, что в подобных случаях лучше всего звонить специалистам.
Ой, ой, ой! Какие мы умудрённые и представительные.
– Ну, раз такой умный, иди и позвони. А я пока пол вытру.
– Ну вот пойду и позвоню. Только вряд ли уже кто сегодня придёт. Так и будем до завтра сидеть без холодной воды.
– На кухне есть, – снисходительно напоминаю я. – А мыться в принципе не обязательно. Мы и так уже… – невозмутимо дёргаю плечом, – неплохо сполоснулись.
Рома усмехается, качает головой и удаляется, а я приношу из туалета тряпку и действительно начинаю собирать воду.
Когда я выхожу, он сидит на полу, привалившись спиной к простенку между ванной и туалетом, сжимает в руке телефон.
– Дозвонился? – спрашиваю.
– Угу. Завтра утром придёт сантехник. Ты же будешь утром дома?
– Буду.
Я тоже прислоняюсь к стене и, скользя по ней спиной, опускаюсь, присаживаюсь рядом, вытягиваю ноги. Как же я устала! Долгая езда на машине, прогулки по лесу, впечатления от необычно проведённого дня и теперь вот от заполошного вечера, ползанье с тряпкой в тесном пространстве ванной. А ведь реально могло обойтись без последнего приключения, если бы я не взялась подправлять на смесителе какую-то деталь. Чувствую себя бестолковой и виноватой.
Поворачиваю голову, смотрю на Рому.
– Извини, что так получилось. Я честно не хотела ничего ломать.
– Да ладно, – иронично хмыкнув, спокойно откликается он. – Я понимаю.
У него волосы обычно или взъерошены, или уложены чёлочкой вверх, а сейчас они мокрыми сосульками липнут ко лбу. А я вообще вся мокрая. Рома тоже посматривает на меня, но взгляд какой-то странный и сосредоточен вроде бы не на лице, постоянно соскальзывает вниз.
Ну правильно. «Вся мокрая» – это не только про волосы, но ещё и про одежду, которая плотно липнет к телу. Слоёв достаточно, чтобы они не просвечивали, хотя блуза действительно стала полупрозрачной, но под ней ещё тонкий трикотажный топик и бюстгальтер, который без косточек и плотных поддерживающих форму чашечек. Ничего не видно, но обозначено вполне рельефно, до мелких деталей.
Якобы неосознанным движение одёргиваю блузу, чтобы она висела свободно.
Вечно между нами с Ромой какие-то банно-откровенные истории.
Он обтирает подбородок и шею, при этом сдвигает ворот рубашки-поло. Раньше его точно не было, я только сейчас разглядела – бледный кровоподтёк на сгибе между плечом и шеей.
– Ты ударился обо что-то пока там ползал?
– Да вроде нет, – недоумённо хмурится Рома. – С чего ты взяла?
– У тебя… синяк здесь.
Не задумываясь, на автомате, протягиваю руку, касаюсь пальцами нужного места. Ну, чтобы точно показать, где. И тут до меня доходит.
Какая же я дура?! Ведь уже по тому, где расположен синяк, абсолютно ясно, что появился он совсем не от удара.
– Нет, не ударился, – подтверждает Рома, но, слава богу, не пытается объяснять, а я торопливо отдёргиваю пальцы и зачем-то бормочу:
– Ну да.
Зато теперь понятно, что Рома не только нашёл, где провести остаток ночи и утро между двумя рабочими сменами, но и с кем, и вряд ли станет из-за этого на меня дуться. Но я едва сдерживаю подливающую к щекам краску. Ну почему я всегда умудряюсь не то сделать, не о том спросить?
– А ты, кстати, где была целый день? – интересуется Рома, разрушая неловкость и неоднозначность воцарившегося молчания.
– На свидании, – докладываю насупленно, глядя прямо перед собой. – С женихом.
– О-о! – тянет он многозначительно. – Значит, вчера всё прошло прекрасно? И сегодня тоже?
Вздыхаю, пожимаю плечами.
– Не знаю. Честно, не знаю. Но он вроде ничего. Правда симпатичный. Зовут Артур. – Опять разворачиваюсь к Роме. – Представляешь, прикатил сюда на кабриолете. Красном.
– На кабриолете? – удивлённо переспрашивает он, а я поясняю:
– Машина такая. Открытая. Без верха. Точнее…
– Я в курсе, – перебивает Рома, потом подаётся вперёд, отлипает от стены. – Наверное, переодеться надо. – Выпрямляется, оттолкнувшись от пола, поворачивается ко мне, протягивает руку. – Давай и ты поднимайся.
Хватаюсь за его ладонь, он тянет вверх, я подскакиваю. Видимо, слишком резво и как всегда неуклюже. Едва не наваливаюсь на него. Прямо перед глазами мелькают Ромины губы, и я почти впечатываюсь в них лбом. Немного смущаюсь, отстраняюсь торопливо, опять цепляюсь взглядом за след от чужого страстного поцелуя на шее и зачем-то спрашиваю:
– Ром, а у тебя девушка есть?
31
Рома
Ну и соседка ему досталась – не соскучишься. Едва вернувшись со свидания, сумела вывернуть в ванной кран и устроить потоп. Теперь они до утра остались без холодной воды, но зато и мыться уже не обязательно, обоих прилично окатило с головы до ног. И опять эти потемневшие от влаги рыжие пряди, подчеркнувшие бледность фарфоровой кожи, веснушки, проявившиеся чуть сильнее. Правда сейчас Женя была в одежде, но та насквозь промокла и слишком плотно облепила грудь, ясно обозначив выступившие бугорки сосков. А он, между прочим, не железобетонный, чтобы абсолютно не реагировать на подобное.
