– Что повторилось? – озадаченно уточняю я, а Михаил Глебович делает паузу, только потом произносит:
– Ромкина мама. – Его взгляд неожиданно тускнеет, и лицо застывает. На несколько секунд. – Макс же за ней тоже когда-то ухаживал, а она выбрала меня.
– Она… – осторожно начинаю я, а Князев-старший продолжает:
– Умерла, да. Несколько лет назад. – Он на мгновение прикрывает глаза, а потом улыбается. – Ты, кстати, на неё немного похожа. Так что, вполне возможно, это у Ромки надолго. – И вдруг резко меняет тему: – А мама у тебя потрясающе готовит.
Это ещё к чему?
– Возьмёте её шеф-поваром в один из своих ресторанов? – хмыкаю я, не сдержавшись, а он, продолжая улыбаться, покачивает головой и неопределённо выдыхает:
– Ну, может быть, может быть…
Меня будто что-то подталкивает, поворачиваюсь в сторону двери. Рома стоит в проёме, привалившись плечом к косяку, скрестив на груди руки. Его отец следует за моим взглядом, опять знакомо хмурится, интересуясь:
– Ты тут подслушиваешь, что ли?
– И что? – Рома тоже чуть заметно улыбается, поглядывает сверху-вниз.
– Не беспокойся, не обижу, – заверяет его отец, а потом предлагает: – И раз вместе жить вы уже привыкли, а смысла никакого нет в этой халупе ютиться, перебирайтесь к нам в дом. – Он смотрит вопросительно, с затаённой надеждой, признаётся: – Честно, тоскливо мне там одному. А тут такое солнышко ярко-рыжее.
Михаил Глебович переводит взгляд на меня, будто ищет поддержки, но я не успеваю даже обдумать его слова, не то что сказать. Рома опережает.
– Посмотрим. – И сразу добавляет. – И мы, наверное, пойдём! Да, Жень? – Я не возражаю, совсем не возражаю. – А вы тут оставайтесь, с Иларией Сергеевной, чай пейте. Мы не против.
Илария Сергеевна – это, если что, полное имя-отчество моей мамы Лары.
– Жень.
Я поднимаюсь со стула, иду к двери – нет, конечно, к Роме, – а его отец в это время недоумённо и сосредоточенно вопрошает:
– Слушай, а зачем нам здесь оставаться?
– Ну, не знаю, не знаю, – произносит Рома неопределённо.
Выйдя из квартиры, мы задерживаемся у дверей. Целуемся жадно, не в силах удержаться.
Я не знаю, куда мы с Ромой отправимся дальше. Но мне всё равно. Ведь главное – с ним.
