— Да кто тебя знает, — задумчиво произнёс Николай Витальевич, выходя из тренерской — От переизбытка чувств.
— Каких ещё чувств? — возмущённо выдохнула Даша, но дверь уже закрылась, и никто не ответил.
Да что ж такое? И почему всем вокруг жутко нравится делать самые нелепые выводы? Они, что, считают, если в непосредственной близости от Лакшина оказывается какая-нибудь девушка, её можно сразу автоматом вносить в список тающих и растекающихся в лужицу от его присутствия дурочек?
Он, конечно, привлекательный во многих отношениях — отрицать очевидное бессмысленно, — но у Даши между мозгом и телом контакт хорошо налажен, они не существуют отдельно друг от друга, не зависят целиком и полностью от очередного выброса гормонов. Влюбляться только потому, что Лакшин весь такой притягательный и харизматичный, она не собирается. У неё-то с головой всё в порядке, и с восприятием действительности тоже. Реалистка она. И окно быстро домыла.
Даша даже тряпочки прополоскала, развесила сушиться на батарее, хотя отопление давно отключили, доложилась вовремя объявившейся молоденькой преподавательнице (той самой, которой Лакшин когда-то строил глазки в коридоре), что закончила, и отправилась домой. Она на эскалаторе спускалась, когда телефон зазвонил.
Господи! Опять он!
— Ты куда делась?
— Как куда? Домыла окно, пошла домой.
— И далеко уже ушла?
— Далеко. В метро уже. Не слышишь что ли? — У противоположной платформы загрохотал, отходя, состав. Даша переждала несколько секунд, доложила многозначительно, ощутив, как из тоннеля потянула ветром: — Сейчас и мой поезд подойдёт.
— Ну тогда ладно, — прилетело из мобильника великодушное: — поезжай.
И она не сдержалась:
— Ой, спасибо, что разрешил. А то я уже чуть было назад не ломанулась.
— Правда? — воодушевлённо уточнил Лакшин. — Так мне тебя ждать?
Ему повезло, что в данный момент он находился в недосягаемости, а не здесь, у края платформы. Поэтому все обуревавшие её эмоции Даша вложила в мысленное протяжное «А-а-а!», на мгновение стиснула зубы, а вслух просто коротко и твёрдо произнесла:
— Пока. — И отключилась.
Всё равно опять громко загрохотало, перекрывая все звуки. Сжав мобильник в ладони, Даша ввалилась в вагон, плюхнулась на удачно подвернувшееся свободное место, не особо отвлекаясь на собственные действия, гораздо больше занятая размышлениями.
Почему Лакшин считает, что имеет право позвонить ей в любое время, сдёрнуть с места, что-то потребовать? Раньше он ей в вину вменял, что она его блестящую задумку на Экспофоруме испортила, а теперь ещё при каждом удобном моменте начнёт вспоминать, как пострадал из-за неё, получив по лбу оконной створкой?
Вот за что ей это? За что? Почти два года проучилась комфортно и спокойно, и вдруг судьба решила: «Достаточно! Теперь тебе, Даша, предстоит десять ужасных испытаний. А может, и больше. Насколько хватит твоего запаса прочности? Как долго ты выдержишь рядом этого самонадеянного самовлюблённого навязчивого болвана?»
И вообще — не слишком ли много она о нём думает? Сейчас-то Лакшина поблизости нет, а значит, можно смело выдохнуть, расслабиться.
Телефон в руке коротко тренькнул, и Даша едва не вздрогнула, напряжённо уставилась на экран.
Неужели опять? Неужели?
Нет, сообщение от мобильного оператора.
Даша с облегчением перевела дыхание, засунула телефон подальше в сумку, чтобы не услышать, какие бы сигналы он там ни выдал, и ещё раз повторила себе, будто мантру: «Всё хорошо, всё спокойно. Выдохнула, расслабилась».
26
Вернувшись за стол, она водрузила на него табличку с цифрой «13», плюхнулась на стул, подалась вперёд, упёрла в столешницу локти, пристроила подбородок на сложенные ладони, глянула на Лакшина, пытаясь угадать, что он там ещё придумал и… Вот опять!
Он сегодня в рубашке, светлой, почти белой, и ему жутко идёт. Выглядит немного торжественно, но в тоже время очень по-летнему, раскованно-небрежно. Верхние пуговицы расстёгнуты и хорошо видна родинка над ключицей. Взгляд, конечно же, предсказуемо упёрся в неё, и Даше пришлось отводить его усилием воли, чтобы в очередной раз не зависнуть, словно под гипнозом.
— И всё-таки, — заговорил Лакшин. — Откуда Юрик узнал про дачу и день рождения? Если не ты сказала.
И чего он зациклился на этой теме? Непременно желает добиться от неё признания, чтобы потом попрекать?
— А тебе в голову не приходило, что Ульяна сама его пригласила?
— Это она тебе сказала?
— Нет. Просто я при этом присутствовала.
Это ж чистая правда. Даша только удочку забросила, а дальше Ульяна и Юра сами: он спросил, можно ли, она не возразила. Но Лакшин и тут нашёл, к чему прицепиться.
— А чего ты мне не сообщила?
— Да откуда я знала, что это для тебя проблема? — вознегодовала Даша, но тут же многозначительно добавила: — Хотя, заметь — его пригласила, а тебя нет. Тебе это ни о чём говорит?
— Говорит, — моментально согласился Лакшин. — Что надо действовать решительней и быстрее.
Альтернативное мачо-мышление в действии. Любой нормальный парень сделал бы другие выводы. Например, рассудил бы разумно и решил отступить. Особенно, когда дело не в чувствах, а… чёрт его знает в чём. Разве не самое правильное и достойное, если девушка тебе действительно дорога, просто спокойно принять её выбор и не мешать?
— Тебе заняться больше нечем? — снисходительно выдала Даша и напомнила: — Сессия же скоро. Следующая неделя — зачётная.
— Так я уже сдал кое-что, — гордо доложил Лакшин. — И проект почти закончил.
— А я — нет. Ещё ничего.
Если не считать закрытого долга по физкультуре, тут уже не возникнет проблем с зачётом.
Лакшин хмыкнул, развёл руками.
— А кто виноват, что ты такая бестолковая?
У Даши подбородок едва не соскользнул с ладоней. Она выпрямилась, вцепилась пальцами в край стола, поинтересовалась напряжённо:
— Ты, собственно, чего хочешь? Чтобы я тебе помогала или послала?
