50
Даша не торопилась комментировать. Откуда ей знать? Может, действительно, не так просто понять, что ты беременна. Первый раз же. Тем более, совсем не ожидаешь.
Внезапно возникла мысль, что надо бы и самой тест сделать. На всякий случай. Опять эта её ничем не убиваемая рассудительность! Хотя она на таблетках, но это только первый цикл, и вроде бы тоже всякое может произойти. А сейчас, конечно, в самый раз — не одна беременность, так другая.
— А ещё сказали, что сроки уже выходят и надо решать скорее, — жаловалась на судьбу Соня. — А я растерялась. И испугалась. Если уже почти поздно, вдруг сделаю аборт и потом больше детей не будет.
— Почему же ты к парню своему не пошла и не рассказала?
Подумаешь — разругались! Все ругаются. А тут разве не достаточный повод помириться? Пусть даже не сойтись, но хотя бы обсудить и подумать, что дальше. Вместе.
Соня надулась, фыркнула:
— Да ну его! Придурок! Сам на других заглядывается и думает, я ничего не замечаю. Или терпеть должна. А сам меня к каждому столбу ревнует.
Нет, Даша опять не станет комментировать, хотя слова так и просятся, не самые лицеприятные и добрые. Но это вообще не важно, что она думает и о Сонином интеллекте, и о жизненных принципах, и о действиях.
— А домой? Домой почему не пойти?
Господи! Ну очевидно же! Лично Даша твёрдо уверена, что к родителям может обратиться в любом случае, даже самом-самом. Или в таком — тем более. И они всегда поддержат и помогут. Но Соня, даже не задумавшись ни на мгновение, убеждённо воскликнула:
— Не хочу! — И сразу принялась выдавать с негодованием и обидой: — Выслушивать там. Родители бы разорались. Они на меня и так наезжали, когда я к Антону жить ушла. Говорили, что я дура, раз не понимаю, что ему только для одного нужна. А он меня на самом деле любил. И я его. — Она сердито сжала губы. — Просто он реально придурок. — Потом громко выдохнула, насупилась ещё сильнее. — И как я к нему вернусь, если сама ушла? Ещё и сказала, что такой мне на фиг не нужен. Что без него обойдусь. А тут — припрусь.
Ну да, в подобном случае — гордость не позволяет. А завалиться к не слишком хорошо знакомому парню, наврать, что беременна от него, и на том основании напроситься пожить — это и проще, и нормальней, и собственное достоинство ни капли не страдает.
— А при чём тут Данила? — поинтересовалась Даша, и, конечно, получилось не слишком доброжелательно, и встрепенувшаяся, воодушевившаяся было Соня опять слегка поникла, протянула негромко:
— Ну мы же с ним переспали. — Поспешно добавила, чуть втянув голову в плечи: — Извини. — Но тут же опять выпрямилась, пояснила деловито: — И я знала, что он один живёт. Ну-у и подумала, что он не выгонит. Он добрый. Ему же ещё и лучше.
Даша даже понять не попыталась, чем лучше, и узнавать не стала.
— И ты бы ему и дальше говорила, что это не его ребёнок?
— Не знаю, — выдала Соня, опять страдальчески свела брови, призналась раскаянно: — Я не думала далеко. Я просто искала, где пожить. Пока с общагой не получится. — Помолчала немного, коротко глянула на Дашу, кажется, засомневавшись, но потом всё-таки проговорила, делая осторожные паузы: — И вдруг бы… у нас… постепенно сложилось. Я ж про тебя не знала.
Признаваться ли когда-нибудь, что ребёнок от другого — так далеко она не загадывала. А что со временем могло сложиться — нет проблем.
— А зачем ты мне всё это рассказала?
— Ну, — замялась Соня, жалобно шмыгнула носом, — я честно не хотела вам всё портить. Потому и рассказать решила. Правду.
— Мне? — иронично уточнила Даша.
— И Даниле тоже, — убеждённо заверила Соня, трагично вздохнула, наверное, уже в сотый раз. — Но я боюсь. — Уставилась на Дашу с нескрываемой надеждой. — Может, ты сама ему расскажешь?
Ну класс! А Даша-то думала, что у Сони не получится удивить её ещё сильнее.
— А ты?
— Ну, я тоже с тобой буду. Но лучше, если ты скажешь. Он ведь тебе верит и…
Ага. И прибить не захочет. И, если что, Даша несчастную Сонечку сможет от него защитить.
— Он как раз должен прийти. К себе. Домой.
Сам собрался, или опять Соня подсуетилась? Но, в конце концов, всё же выяснилось и теперь даже может нормализоваться.
— Хорошо. Я сама скажу.
Соня не удержалась, выдохнула с облегчением, улыбнулась украдкой, протянула признательно:
— Да-а-аш! — И тут же ухватила быка за рога: — Прямо сейчас и пойдём, да? Данила тоже пришёл уже, наверное. И я правда ужасно себя чувствую, что так получилось. С вами. Вы ведь не поссорились, да? Всё нормально?
Вот сейчас и выяснится. Но что интересно, представить не получается именно это — что может случиться и чего она ожидает. Почти до боли хочется оказаться рядом, прижаться, опять ощутить его прикосновения. Чтобы тепло стало и надёжно. А будет? Или по-прежнему останется что-то лишнее, создающее дистанцию между ними, не позволяющее до конца приблизиться.
Соня нетерпеливо подскочила с места:
— Идём, да? Даш!
— Угу. — Она тоже поднялась. — Идём, да.
— Ты извини меня, правда, — снова завела Соня. — Даш, ну я честно-честно не хотела ничего портить. Я не такая, чтобы на чужом несчастье. Понимаешь, я просто реально не знала, куда пойти. У подруги немного пожила, пока её родственники в отъезде были. А сейчас они вернулись. И теперь там тоже нет места. Ну я и подумала. Я же правда не знала. А иначе бы я точно не стала.
51
На подходе к парадному Соня вытащила из сумочки ключи. Дашу это немного задело, хотя она прекрасно понимала, что по-другому просто никак — не запереть же девушку в квартире и не оставить ту открытой.
Голоса они услышала сразу, как только вошли. Те раздавались где-то наверху, резкие, злые. Один Даша сразу узнала, устремилась вверх по лестнице. И Соня тоже рванула, даже обогнала, несмотря на своё положение, первой вылетела на площадку перед приоткрытой дверью. Даша за ней. Как и предполагала, обнаружила там Лакшина. И ещё какого-то парня, незнакомого, ей. А Соня того очень даже хорошо знала, сразу назвала по имени, выдохнув изумлённо:
