Кто-то шагнул ей на перерез, попытался схватить, а дальше всё очень быстро произошло, толком уследить не удалось. Тем более, Саше тоже досталось. Не в том смысле, что специально ударили, просто один из парней случайно налетел на неё или даже Дина, потерявшая равновесие. И кто там первый кому врезал и почему, она не разобралась.
Да разве важно? Главное, что до присутствующих наконец-то дошло, тут не развлекаются, тут выясняют отношения и дерутся. И сразу охрана как из-под земли выросла, и ещё появились какой-то приятель Германа.
Глава 10
Дина почему-то сидела на полу, всё-таки не удержалась на ногах, Варя склонялась над ней, а Герман стоял перед Сашей, спиной, словно пытался её от чего-то закрыть. Потом развернулся медленно, поинтересовался:
‒ Ты тут как? ‒ и при этом почему-то прижимал к лицу ладонь тыльной стороной, точнее к носу.
‒ В порядке, ‒ растерянно пробормотала Саша.
‒ Вот ведь! ‒ с досадой выдохнул Герман, отодвинул ладонь от лица, тряхнул ею, и с неё сорвались густые красные капли, и над верхней губой виднелась размазанная красная дорожка.
‒ У вас кровь.
‒ А, я в курсе, ‒ Герман опять прикрыл рукой разбитый нос. ‒ Ерунда.
Его приятель вместе с Варей помогал Дине подняться с пола, та по-прежнему хихикала, теперь уже смущённо, но и довольно тоже. Разглядев Германа, она растянула рот в широкой улыбке:
‒ Ну надо же, какая неожиданная встреча! Теперь я поняла. Гера ‒ это ещё и герой. Ржака.
Варя одёрнула её, а Герман обратился к приятелю.
‒ Отвези их домой.
‒ А ты? ‒ спросил тот.
‒ А я-то чего? У меня машина тоже тут рядом. Сам доеду. Только вот…
Он демонстративно шмыгнул носом, хотя и весьма аккуратно. Кровь не торопилась останавливаться, растекалась по руке, тонкой струйкой скатывалась по запястью, подбираясь к манжете бледно-голубой рубашки.
Варя с Диной ушли, правда последняя без особой охоты, не понимая, почему нельзя ещё немного задержаться и потанцевать. А Саша осталась, отчего-то осталась, удивлённая и озадаченная непривычным взглядом смотрящих исподлобья глаз, сейчас не металлически-серых, а каких-то бархатно-тёмных, глубоких, наполненных отблесками разноцветных клубных огней. Она раньше не видела таких глаз, не вообще не видела, а конкретно у этого человека, у Германа. Может потому и сам он воспринимался сейчас по-другому, обычным, таким же как остальные, вполне себе уязвимым и даже немного несчастным.
Он опять осторожно тряхнул рукой, сбрасывая на пол капли растекающейся крови.
‒ Саша, у тебя платка нет?
‒ Нет, ‒ смущённо отозвалась она и тут же нашлась: ‒ Но можно салфетки. И лёд приложить. В баре же должны быть лёд и салфетки.
‒ Ну да, конечно, ‒ согласился Герман.
‒ Пойдёмте.
Саша направилась в сторону барной стойки, притаившейся в самом тихом уголке большого зала, специально, чтобы не особо орать, обращаясь к стоящим за ней парням, двум, вроде бы и разным, но в чём-то неуловимо похожим, а Герман послушно двинулся следом.
Почему она это делала? Потому что это было просто по-человечески. Всё-таки он заступился за них, не побоялся, один против нескольких, ещё и пострадал при этом. Наверное, именно оттого Саша и не укатила вместе с Варей и Диной, непорядочно было его бросать, неблагодарно, хотя и самое большое, что она могла ему предложить ‒ искреннее «спасибо» да вот ещё подобное, стандартную вежливую заботу.
Бармены засуетились при их приближении, один торопливо распрощался с очередным страждущим, одарив того парой высоких стаканов с коктейлями, спросил:
‒ Чем помочь?
И без всяких возражений и промедлений сам насыпал звенящих ледяных кубиков на плотную тканевую салфетку, свернул её, протянул устроившемуся на высоком стуле Герману. Тот аккуратно приложил свёрток к припухшей переносице, запрокинул голову.
‒ Не надо запрокидывать, ‒ поправила его Саша, держась немного на расстоянии. Даже усаживаться она не стала, оперлась локтем о барную стойку. ‒ Наоборот, наклоните.
Герман опять безропотно послушался, посмотрел доверчиво, опустил голову, почти прижал подбородок к груди, хотя и уточнил:
‒ И откуда ты подобные тонкости знаешь? Так часто приходится лечить разбитые в драке носы?
‒ Да нет, ‒ Саша мотнула головой, пояснила сухо: ‒ Занятия по ОБЖ. Оказание первой помощи в самых элементарных ситуациях.
‒ Ясно, ‒ Герман хмыкнул, прихватил из подвинутой к нему стопки, ещё несколько салфеток, но уже бумажных, промокнул никак не унимавшуюся кровь.
‒ А пластырь у вас есть? ‒ отвернувшись от него, поинтересовалась у бармена Саша. ‒ Аптечка же вроде полагается?
‒ Сейчас, ‒ опять абсолютно спокойно отреагировал тот. ‒ Найду.
‒ Пластырь? ‒ озадаченно повторил Герман из-под салфеток, видимо, представил для чего он нужен, и неуверенно заключил: ‒ Ну это как-то… смешно.
‒ У вас ссадина на носу, кожа ободрана, ‒ просветила его Саша. ‒ Лучше заклеить. И, в общем-то, в любом случае… ‒ она не стала договаривать, но Герман и так догадался:
‒ Смешно? ‒ судя по интонациям, он улыбнулся. ‒ Понял.
Так странно, сейчас это был совершенно иной человек, не тот который мог показательно игнорировать истинное положение вещей, поворачивая ситуации удобной для себя стороной, не тот, кто не воспринимал серьёзно чувства других, ценил только свои. Вполне нормальный. Он по-прежнему исподлобья без интереса, а просто чтоб хоть чем-то себя занять, посматривал на танцпол, время от времени шмыгал носом и расстроенно морщился.
Уходивший бармен вернулся, выложил на стойку штучную упаковку бактерицидного пластыря.
‒ Пойдёт?
‒ Самое то, ‒ забирая её, подтвердила Саша.
