Серёга не отзывался, гудки тянулись, долгие, нудные, тупые, сначала раздражали, а потом… потом всё объяснили. Ответа не будет, потому что – не надо.
Илья сбросил вызов. Всё. Минута нытья закончена. Пожалел себя, и хватит. Но Серёга почти сразу перезвонил сам.
– Илюх, ты чего хотел?
– Не, ничего. Просто номер перепутал. И не сразу сообразил.
– А! Ну ладно тогда.
Да, ладно. Он уже и сам понял, что бесполезно, что его фантазии – бред. Она бы и разговаривать с ним не стала, послала бы сразу. Так же как он выпер её из квартиры.
Как там народная мудрость гласит? Что ни делается, всё к лучшему. Так, может, то, что не делается, тоже к лучшему? И не стоит рыпаться и менять уже давно сложившееся, утяжелять отношения. Не те, что между, а своё отношение к чему-то. Раньше же получалось. И что вдруг случилось? Неужели для него так важны мнение и чувства какой-то малознакомой девочки? Просто эти трое за сегодня ему весь мозг вынесли, вот он и психанул. Наверное.
Илья швырнул мобильник на диван, поднялся сам, поднял валяющийся на полу табурет, поставил, как полагается, выпрямился и едва не вздрогнул.
В дверном проёме стояла сестрёнка, смотрела огромными перепуганными глазами. А он даже не заметил, когда она пришла.
– Люб, ты чего?
– Ничего, – чуть слышно прошептала та и шмыгнула носом.
– Люб, ну. Ты что, реветь собралась? Из-за чего? Из-за меня? Так мы же не первый раз ругаемся. И ничего.
Сестра опять шмыгнула носом, сглотнула.
– Просто я подумала, что ты уйдёшь.
– Куда?
– Никуда, – пробормотала Люба, насупившись и тут же выдала скороговоркой: – Просто уйдёшь. Насовсем. Или велишь, чтобы я уматывала.
Она его добить решила?
– Не говори ерунды. Неужели ты считаешь, что я и правда могу?
– Не знаю. Но я подумала.
– Блин, Люб. – Илья опять понятия не имел, что сказать. А может, ничего и не требовалось? И самым подходящим было просто предложить: – Давай лучше пожрём. А? У нас есть что-нибудь?
Сестра оживилась.
– Я сейчас сделаю.
Она ввалилась на кухню, захлопала дверями шкафов и холодильника, загремела посудой, и от этого грохота реальность и правда стала восприниматься гораздо проще и легче.
– Только такое, чтобы побыстрее, – заказал Илья и поинтересовался: – Тебе помочь?
Люба на ходу отмахнулась.
– Не, я сама! Ты пельмени будешь? Я пожарю.
– Я всё буду, – крикнул он, шагая по направлению к ванной и на ходу стягивая с себя свитшот, провонявший приторно-сладким и до отвращения стойким синтетическим ароматом клубники.
Какого чёрта Лиля с ним делала?
20
Ну реально, хватит страдать без повода. Подумаешь – влюбилась! Словно такого раньше не было, чтобы безответно, чтобы с ясным пониманием – всё равно ничего не получится. Да каждая через такое проходит и не раз. Без летального исхода, если уж совсем мозги не в раскоряку.
Дана тоже переживёт. Даже так: заставит себя пережить, и чем быстрее, тем лучше. Потому что – утомило уже. Потому что – да пошёл он. Был бы ещё кто, а то…
Дана поморщилась, вздохнула, и как только оказалась дома, как только увидела Риту, сразу напомнила с праведным негодованием:
– Между прочим, ты мне обещала узнать номер Пашиного телефона.
– Ой, – пискнула та, нервно дёрнулась в одну сторону, в другую, словно надеялась сбежать, поняла, что не получится и забормотала с поддельным раскаянием: – Я совсем забыла. Из головы вылетело.
Врала. Рассчитывала, что это у Даны случилось временное помутнение, что та сама забудет. А она очень даже помнит.
– И?
– Я завтра. Обязательно, – пообещала Рита с очень честным выражением на лице.
Ну да. За ночь Дана перебесится, успокоится, передумает.
Как бы ни так!
– А сейчас совсем не получится?
– Сейчас? – Рита замялась. – Ну, можно, конечно.
Только вот при Дане звонить она не стала, смылась в комнату и долго не появлялась. Не иначе проводила со своим Серёженькой стратегическое совещание на тему: «Что делать? Похоже подруга опять или головой ударилась, или её бешеная собака покусала».
Да ничего такого с Даной не случилось. Но действительно же надо что-то делать, избавляться от странной одержимости. Любовь должна радость приносить, удовольствие. Страдания, конечно, тоже допускаются, но ведь не настолько, что кроме них ничего нет и всё впустую. Страдать можно, когда со смыслом, с перспективой, а тут – ни того, ни другого. Просто больно. Почти постоянно.
Рита выплыла из комнаты, доложилась со всей серьёзностью:
– Он чуть позже сообщением сбросит.
– Позже – это когда?
– Данк, ну чего ты занудствуешь? – надулась Рябинина, но с осторожностью, не желая переиграть. – Я же сказала: всё будет. Разве пять минут что-нибудь решат?
Но никаких сообщений через пять минут не пришло, зато раздался звонок. Не на Ритином телефоне, на Данином.
Номер незнакомый. Дана почему-то разволновалась.
Фантазия – такая фантазия. Разумное и логичное – это потом, а для начала вот вам самое невероятное, самое бредовое, причём такое, что пальцы начнут дрожать, и попасть в нужный значок удастся не с первой попытки.
– Да?
– Привет. Серёга сказал, ты мой номер телефона узнать хотела.
Паша. Не захотел долгих обходных путей через посторонних, решил напрямую, сам. Так даже лучше, и ей заморачиваться не надо, как позвонить, с чего начать разговор и вообще – захочет ли он с ней разговаривать после неудачного прощания. Судя по всему, не настолько он и обижен, и на его реплику можно ответить искренне:
– Ага.
– Ну вот, – откликнулся Паша. – Теперь знаешь.
Наверное, сейчас он спросит «Зачем?», а Дана не очень-то представляла, что ответить. Так далеко она в своих мыслях не заходила. А, возможно, вообще надеялась, что, узнав номер, немного остынет, отчасти почувствовав себя освобождённой только из-за осознания «Теперь я могу позвонить ему в любой момент и… что-нибудь сказать. И даже предложить увидеться».
Полумера, конечно, но это ведь только для начала. А тут всё сложилось без неё. Паша даже решил не уточнять, что вдруг случилось, не напоминать о прошлом, будто только познакомились и всё, больше ничего не было, и потому можно запросто спросить:
– Хочешь встретиться?
Дана на мгновенье замерла, даже дышать перестала.
Хочет. Не хочет.
– Да!
