Она немного помолчала с умным лицом, наклоняя голову то к одному плечу, то к другому и снова вопросительно воззрилась на Дану.
– А ты чего спрашиваешь-то? Прикидываешь, стоит с Пашей в следующий раз или нет?
– Нет, – мгновенно ответила та.
– Быстро ты, – Рита хмыкнула.
– Что быстро? – не поняла Дана, и подруга объяснила:
– Решила.
– Я не о том, – поморщилась Дана. – Я про «прикидываю». В смысле, что не прикидываю.
– Ну да, ну да, – старательно закивала Рита.
Вот ведь. Дана насупилась, выбралась из-за стола, сложила в раковину тарелку и вилку, сообщила через плечо:
– Там ещё салат есть. В миске в холодильнике. Если будешь.
Рита опять кивнула и тут же спросила:
– Так ты дальше с Пашей собираешься?
Неизвестно, что она конкретно имела в виду, встречаться или спать, но Дана не стала заморачиваться, громко и твёрдо выдала:
– Конечно.
Но когда в четверг Паша позвонил, просто не стала отвечать.
Ну, мало ли – вот не услышала она. Не обязательно же везде таскать с собой телефон, особенно дома. В туалет там или в ванную. Пусть Паша считает, что просто попал на неудачный момент, или что-нибудь другое, насколько воображения хватит, а Дана пока не готова разговаривать с ним. Лучше попозже, когда она окончательно разберётся с собственными настроениями и желаниями. Если вообще разберётся. Пока очень даже легко удаётся откладывать. И Паша не перезванивал, словно разок напомнил о себе и действительно выделил ей время на подумать.
Интересно, много ли? Сутки?
Телефон зазвонил на следующий день, во время перерыва, когда психологи-второкурсники выходили из спортивного зала после физкультуры. Его призывную трель Дана услышала сразу, но доставать не торопилась.
Ничего она до сих пор не надумала, а больше всего хотелось опять проигнорировать звонок, но идущая рядом Рита смотрела с любопытством, пытаясь угадать, почему Дана не отвечает. Вот и пришлось вытянуть мобильник из сумки, обречённо посмотреть на экран. На нём было написано вовсе и не «Паша», а «Люба». Та ещё в магазине уговорила обменяться номерами, чтобы она могла фотки из примерочной переслать.
Дана остановилась, бросила вдогонку Рите:
– Иди. Я догоню.
Подруга послушно двинулась дальше, а Дана отошла в сторонку, почти в самый угол небольшой рекреации, развернулась к проходящим спиной, мазнула по экрану.
– Люб, да.
– Привет! – прилетело из телефона бойкое, потом чуть менее уверенное: – Я не отвлекаю?
– Не отвлекаешь. Сейчас как раз перемена.
– Это ж надо, как я угадала!
– Люб, ты чего-то хотела?
– Я…
Дальше Дана не услышала, потому что телефон неожиданно рванулся вверх, выскользнул из пальцев. Она, конечно, слегка испугалась, развернулась торопливо, но, прежде чем увидеть, услышала:
– Хватит уже. В мою жизнь лезть.
Илья, сжимая в руке её мобильник, глянул на экран, ткнул пальцем, прервав вызов.
– Отдай! – сердито выдохнула Дана. – И с чего ты взял? Разве других Люб на Земле не существует?
– А то я номер сестры не знаю, – Илья усмехнулся, протянул телефон, брезгливо держа его за край двумя пальцами.
Дана забрала, сообщила сухо:
– Она сама позвонила.
Илья скривил уголок рта.
– А ты – ни при чём?
Ну честно, достал – цепляется к каждому слову и действию. Если она ему настолько отвратительна, топал бы мимо. Или собирался, но не получилось? Перепугался, что она опять заявится к нему в гости. Или, наоборот, обрадовался.
– А тебе хочется, чтобы «при чём»? – Дана засунула мобильник в сумку. – Сам-то что здесь делаешь?
– Не твоё дело, – отрезал Илья.
Очень умно. Но – трудно не согласиться.
– Да и правда, не моё, – кивнула Дана, вздёрнула подбородок. – И не лезу я никуда, и уж тем более не бегаю за тобой. А если ты что-то подобное сам себе придумал, то это – всего лишь твои мечты. Тут я точно ни при чём. И сейчас я вообще тебя не видела. Это ты ко мне подвалил. Не я. Мне-то такой…
Договорить ей не удалось. Зубы лязгнули, потому что Дана едва не потеряла равновесие от резкого рывка. Илья ухватил её за локоть, сдёрнул с места, поволок за собой.
Тут, недалеко от дверей спортивного зала, находился небольшой закуток перед кладовкой, в которой хранился спортивный инвентарь, лыжи, мячи, маты, гимнастические снаряды. Двери в него не было, просто проём, но всё равно слегка уединённо. Вот Илья и притащил её в этот закуток – видимо, чтоб беседа оказалась более приватной, а то мало ли что она может сказануть в запале, а кто-нибудь случайно услышит, – протолкнул вперёд. Сумка не удержалась на плече, сползла, плюхнулась под ноги, но Дана не стала её поднимать. Точнее, не смогла. Илья надавил на плечи, притиснул к стене.
– Думаешь, ты такая правильная, добропорядочная, а я – грязь? – процедил сквозь зубы, склонившись к лицу.
Как же близко-то. Чересчур. А от ладоней, упирающихся в плечи не больно, а горячо. Прямо сквозь свитер прожигало, и терпеть невозможно. Огонь расползался по телу, прорывался сквозь неровные вдохи и выдохи, дрожью в голосе, но всё-таки у Даны получилось сказать твёрдо и холодно:
– Очень мне надо – о тебе думать.
Пожалуй, ещё и презрительно. А Илья прищурился, сверля взглядом.
– Серьёзно?
Обхватил пальцами Данин подбородок, чуть-чуть запрокинул голову, впился губами в губы, сдавил до боли.
И больше ей вообще не вздохнуть. Никогда. И ничего не почувствовать, кроме этих жёстких несдерживаемых прикосновений. Она даже не сразу ощутила, как другая рука проникла под свитер, скользнула вдоль талии, по спине, оставляя на коже пылающий след, нырнула под пояс джинсов.
22
Дана не попыталась – ни оттолкнуть его, ни самой отодвинуться. Хотя куда отодвигаться, если упираешься лопатками в стену? Но даже не поэтому.
Так не целуют, когда просто хотят разозлить, унизить: так жадно, так долго, так жарко. И тебя так не накроет, если в ответ испытываешь брезгливость и неприятие. Нет их, нет, даже ни капельки. Только возбуждение и ответная жадность.
Да плевать, с чего началось. Настоящее – это сейчас, трепет тела, боль в губах, наглая откровенность прикосновений. И уж теперь Дана точно знает, отчего голова кругом.
Она ведь думала, ждала, хотела и теперь не откажется. Она – не откажется, а Илья… вдруг оторвался от её губ, отстранился немного, ухмыльнулся.
– А ты, я гляжу, всё-таки готова удостовериться.
