— Кэти сказала мне, что вы заедете с ней поговорить. Проходите в гостиную. Чай будете?
— Спасибо, — вежливо кивнул я. Не хочу ничего, хочу увидеть её. — Может, позже. Сначала дела.
— Понимаю. Сейчас я позову Катю и позабочусь о том, чтобы вас никто не беспокоил.
— Благодарю.
Мама Старшовой была предельно вежлива со мной, но глаза смотрели куда более внимательно и глубоко. Катя, наверное, уже успела ей рассказать о нашем расставании. Но она ничем не показывала своего негативного отношения, если оно и было — Хана умеет помнить хорошее. Я ведь помог уберечь от тюрьмы его супруга.
Сел на диван и стал ждать. Спустя непродолжительное время возле меня послышались лёгкие шаги. Повернул голову — Катя. Какая же она всё-таки красавица, и как же мне её не хватает. Я успел истосковаться по ней всего за несколько дней, что мы толком не общались, а потом вообще разъехались.
— Добрый вечер, — кивнула мне она и присела рядом на диван.
В руках у неё был белый лист.
— Добрый. Как себя чувствуешь? — спросил я её.
— Уже лучше, спасибо, — ответила она.
— Что-то по лицу незаметно, что ты болеешь.
— Простуда не такая уж сильная. Раз вы приехали, то… вот.
Она протянула лист, который держала в руках, мне. Я взял его и опустил глаза на бумагу. По мере прочтения и понимания, что это такое, лицо моё становилось всё более хмурым.
— Решила уволиться? — посмотрел прямо в её зелёные глаза.
— Да, — пожала она плечами. — Подпишите, пожалуйста.
— Почему же?
— Я нашла другое место. В Ливерпуле.
Рука сама собой сильно смяла лист с соответствующим хрустом.
— Осторожнее, — непроизвольно она накрыла мой кулак с её заявлением своей мягкой ладошкой. Потом встретилась с моими сердитыми голубыми глазами и отдёрнула руку. — Ну вот, помяли…
— Хочешь сбежать?
— Почему это сбежать? — нахмурилась она.
— Потому что ты бежишь. От меня. От того, что было. Своим увольнением.
— А вам какая разница? — она говорила глухо и смотрела в стену напротив. — Если и так, то что? Не могу я с тобой работать… после всего.
Значит, ей тоже плохо. Она испытывает ко мне чувства. Я сейчас их ощущаю даже в воздухе. Как я мог не замечать раньше? Сравнивать её с Даной и другими бессердечными стервами, считая, что и Катя себя однажды проявит не лучшим образом? А стоило всего лишь поверить ей, поверить ещё раз, чтобы снова стать счастливым и сделать счастливой мою Прекраснейшую из женщин.
Взял её лицо в свои ладони и прижался к её губам. Она на миг замерла, потом стала вырываться и разорвала поцелуй.
— Мэтт… Не надо. Ну зачем ты?.. Ты ведь все сказал мне уже, — Катя пыталась убрать от себя мои пальцы, но я не позволил этого сделать, продолжая удерживать её лицо в своих руках, и заставлял смотреть в мои глаза.
Заявление валялось где-то на полу. Я смял его и испортил. Оно всё равно никуда не годное…
— Не всё, кажется. Ты хочешь уехать, чтобы всё забыть? — честно спросил я.
— Да. Не хочу жить там, где всё напоминает о тебе, — честно ответила она.
— И когда ты собиралась уехать?
— Послезавтра, если ты сможешь отпустить меня без времени на поиски замены.
Опустил руки наконец и задумался. Вот почему меня сюда как гнали метлой. Потому что Старшова собиралась от меня удрать, и её мама наверняка мне адреса бы не дала. И мне было бы сложно найти её в другом городе. Потребовалось бы больше времени. Катя забывает, что я не обычный смертный, у меня есть отряд безопасников, которые её нашли бы даже на Марсе. Но она уверена, что я и не побегу её искать. А я побежал, и раньше, чем она успела наделать глупостей.
— Не отпущу, — твёрдо покачал головой.
Она расстроилась.
— Мэтт… Ну что ты вредничаешь? Я ведь хорошо на тебя работала. Срок испытательный не закончен даже. Ты не можешь меня держать.
— Я не про работу говорю.
— А про что? — непонимающе уставилась она на меня.
Я снова посмотрел в её бездонные глаза цвета изумруда и увидел в них не только одно непонимание, но еще и надежду. Что ж, пора спасать нас обоих.
— Я передумал разводиться.
Кэти застыла в ещё большем удивлении.
— Как? Как это… передумал? — пролепетала она.
— Обыкновенно, — сказал я. — Я ошибся, считая, что смогу держать своё сердце под контролем и смогу расстаться с тобой. Не смог.
— Но ты ведь отправил меня домой ещё раньше окончания договора.
— Потому и отправил, что уже больше не мог изображать равнодушие. Не одной тебе плохо, Катерина.
— Ты выучил моё имя?
— Я много чего выучил, связанного с тобой, Хитоми. Самая прекрасная из женщин.
Она улыбнулась. Ей было приятно знать, что я не поленился запомнить, что значит имя, данное ей с любовью мамой.
Взял её ладони в свои руки. Как же чертовски тяжело обнажать душу, но я должен. От меня сейчас зависит, поверит ли мне она и останется ли здесь, со мной.
— Кэти, я не умею говорить красивых слов. Просто — прости меня, а? Я ошибся. Я больше никуда тебя не отпущу.
— Но ты так долго был равнодушен, — говорила она своим коленям. — Так холодно выставил меня за дверь в пятницу.
— Но видишь — сейчас я тут. И делаю шаг первым. Потому что виноват. Я кое-что принёс тебе.
Достал из кармана красную бархатную коробочку и открыл. Я и Кэти смотрели на кольцо, которое хранила в себе мягкая ткань.
— Что это? Зачем? — подняла она на меня свои прекрасные глаза.
— Я делаю тебе еще раз предложение, Катя Старшова. По-настоящему. Выходи за меня. И прости меня, дурака. Я не разобрался в себе, но точно знаю, что без тебя мне плохо. По-настоящему.
Она растерянно смотрела на меня, потом мягко улыбнулась. Не может никак рискнуть довериться мне. Подорвал её к себе доверие, кретин…
Достал кольцо и натянул на её палец. На нём еще виднелся след от обручального, которое я надевал ей в церкви.
— А то где кольцо? — сжал её пальцы в своих.
— Лежит в коробочке с украшениями. Мне было тяжело на него смотреть.
— Наденешь обратно?
Она помолчала немного, принимая решение.
— Надену.
Смелая и решительная девочка. Не знаю даже, имел бы я столько силы духа на её месте, чтобы принять того, кто ещё вчера от меня отказался…
Прижал её к себе, вдыхая запах волос, ставший для меня самым пьянящим на свете.
— Люблю тебя, Старшова. Представляешь?
