– Милая моя, как ты прекрасна, – прощебетала родительница и хотела дотронуться до моих волос, чтобы убрать прядь с лица, но я отшатнулась от неё, как от заразы.
– Ася, в чём дело? Ты после всего случившегося ведёшь себя со мной так, словно я тебе чужая! – возмутилась она.
– Не делай вид, мама, что ты ничего не знаешь. – Я хотела сделать шаг в сторону, но она перехватила моё запястье.
– О чём ты говоришь?
– Я говорю о том, что ты убила моего ребёнка.
– Что? – она начала бледнеть.
– Я тебя ненавижу, как и всё, что сейчас происходит.
– Знаешь что! Лучше бы спасибо сказала. Ты думаешь, Артур женился на тебе, если бы ты была пузатая от какого-то проходимца?
– Это был мой ребёнок, и ты не имела права распоряжаться его жизнью. Так что лучше уйди от меня. Я видеть тебя не могу! – и, оставив женщину одну в комнате, я наконец-то вышла на улицу и села в машину, которая давно уже меня ждала.
Я всегда думала о том, что выйду замуж по любви, и в ЗАГСе буду говорить «ДА» от чистого сердца, а не потому, что так нужно. Раньше для меня свадьба была чем-то чистым и неосквернённым. А сейчас я стою, смотрю на всех присутствующих и начинаю медленно их ненавидеть. Да, они ни в чём не виноваты. Виновата только я. Но почему-то в своих неудачах хочется винить всех, кроме себя.
Артур сегодня превзошёл сам себя. Свадебный костюм на нем сидел идеальнее, чем офисный, и сам он сегодня светился, как самая яркая звезда на небосводе. Ну, хоть кто-то счастлив, а я опять переживу. Я ещё даже не представляю, как мы будем проводить первую брачную ночь. Может мне напиться и вырубится по дороге домой, а наутро сказать: «Ой, прости, я что-то перебрала вчера!» И даже если это сработает сегодня, то как я буду избегать следующих ночей? Ладно, будем решать проблемы по мере их поступления.
Илья – вот единственный, кому я рада. Он только ради меня пришёл на эту свадьбу. И не только пришёл. Он прилетел из Швейцарии, чтобы поздравить невесту, то есть меня, с грандиозным провалом. А я и не расстраиваюсь этому. Жизнь-то продолжается. Руки, ноги, голова всё на месте. Я не калека и не больная. У меня есть учёба – моё единственное, что осталось по душе. За это я и буду держаться.
***
– Горько, горько, горько! – снова кричали гости, а мне в очередной раз захотелось сбежать куда-нибудь подальше. Но нельзя было расстраивать гостей, и я прильнула к губам Артура. На вкус они были омерзительны. Влажные, холодные и липкие, не то, что у Ни… Так, Ася, успокойся! Просто не произноси его имя. Это просто человек, он тебе никто. Обычный прохожий, как и все. Он пришёл в твою жизнь, нагадил и ушёл. А ты должна уже была давно его забыть.
Я уже полтора месяца работаю с психологом, который мне предложил как средство от депрессии, писать письма тому, кто причинил мне боль. И знаете, помогает. Не всегда, конечно.
Когда накапливается в душе больной ком, и всё идёт к чертям, я сажусь за свой стол и начинаю писать. Все свои эмоции вымещаю на бумаге, и постепенно становится легче. Я пишу о том, что чувствую. Называю его самыми грязными словами, которые есть в моём лексиконе. Пишу о том, как я его ненавижу и люблю. Рассказываю, какая могла быть у нас с ним жизнь, если бы он не предал меня и узнал о ребёнке.
А потом, когда уже все слова исчерпаны, я комкаю эти письма и просто сжигаю, разнося пепел по ветру. Последнее моё письмо было сегодня утром. Я уложилась на пяти альбомных листах. Мой доктор утверждает, что со временем станет легче. Но я ему не верю. Я разучилась это делать. Я даже уже не верю самой себе.
– Что с тобой не так? Улыбнись, хотя бы. Хватит строить из себя мученицу! – шипит мне на ухо Артур, и меня обдаёт его горячим дыханием с запахом алкоголя, и в ноздри забивается его мускусный одеколон, от которого меня начинает мутить.
– Со мной всё хорошо. Прости, я в туалет. – И, выйдя из-за стола, я быстро покидаю помещение, где полно богачей и аристократов, пришедших на этот праздник любви. Стою в туалете и мою руки, тщательно натирая их мылом. Была бы мочалка, я бы не против вымыться от прикосновений Артура. И вот сколько я ещё продержусь? Сколько смогу терпеть всё то, что происходит вокруг? Но мои мысли быстро исчезают, когда резко открывается дверь туалета и заходит Илья.
– Ну как тебе веселье, счастливая невеста?
– Отвратительно! И это женский туалет, между прочим.
– Ну и что? У меня для тебя подарок, – довольно улыбается он и идёт ко мне навстречу.
– Интересно, какой? Ты же уже подарил!
Но мужчина, ничего мне не говоря, хватает меня за локоть, выводит из туалета и тащит, как беспомощную куклу, к чёрному ходу. По дороге останавливает официанта и просит, чтобы тот передал жениху о том, что невесту украли. Официант вежливо кланяется и оставляет нас.
Мы вышли на улицу, и меня обдало морозным холодом. На улице середина декабря, а я только в одном тонком свадебном платьице и туфельках. Пару раз поскользнулась, но удержала равновесие.
– Ась, шевели ногами! – бурчит недовольно мой горе-похититель.
– Не могу! здесь скользко.
– А-а-а… Женщины! – стонет Илья и хватает меня на руки. Наше движение ускорилось, и буквально через пару секунд мы остановились у чёрного внедорожника, который был припаркован позади ресторана. Илья усаживает меня на заднее сиденье, а сам садится за руль и заводит мотор.
– Пакет бумажный видишь? – спрашивает он, уже выворачивая из-за угла здания и выезжая на дорогу.
– Да.
– Там вещи. Джинсы, свитер, сапоги и пуховик. Переоденься.
– Что? – я не верю тем словам, которые говорит этот сумасшедший мужчина и заглядываю в пакет. На удивление, одежда моего размера и аккуратно сложена и вся новая, с бирками.
– Ты в курсе, что ты ненормальный?
– В курсе. Как тебе мой подарок?
– Самый лучший на свете! Я сейчас буду переодеваться, а ты не подсматривай.
– Хм-м, чего я там не видел? – поднимает бровь Илья и смотрит на меня в зеркало заднего вида.
– Отвернись!
– Ладно-ладно! – с усмешкой произносит тот и выполняет мою просьбу.
И после его слов я начинаю стягивать свадебное платье. Хорошо, что оно у меня без каких-либо корсетов и затяжек, а просто свободный шёлк, который нежно прилегал к телу. Стянув платье, я замечаю заинтересованный взгляд Ильи в зеркало заднего вида, но ничего ему не говорю, а только продолжаю переодеваться. Натянув на себя джинсы, свитер, сапоги и пуховик, я аккуратно перелезаю на соседнее с водительским и пристёгиваюсь ремнём безопасности. Илья, кстати, тот единственный человек, который знает обо мне всю правду.
Он постоянно приезжал ко мне в больницу, пока я там лежала, и я ему рассказала всё до мелочей, что случилось в тот вечер. Даже мой психолог не знает всех подробностей, а этот сумасшедший знает. Он остался моим единственным человеком на этой земле, к которому я тянулась, и это у нас было взаимно.
