– Наскучило, – сообщил Марк голосом усталого денди. – Я продал это чудовище.
– Да, понимаю, – сочувственно покивала София со скорбным лицом, – пегасы много едят, не всем по карману…
А сама, пряча усмешку, наступила на ногу подруге.
Юля эти манипуляции не могла пропустить. Покопавшись в памяти, сделала вывод: у жениха-то совсем плохо с деньгами, если собственное зверье начал распродавать. Крылатый конь – это статусность прежде всего. Теперь у нее не осталось сомнений, почему он так торопил Джулиану с продажей особняка. Только не повезло ему, горемычному: робкой, зависимой Джулианы больше нет, а новая хозяйка ее тела ничего продавать не собирается! Даже за все золото мира!
Тем более, что такую сумму никто не предлагает.
– Неразумно держать столь свободолюбивое животное в городе, – Марк чопорно поджал губы. – Пегасы нуждаются в просторе лугов и полей! Вы согласны, Джулиана?
Он обернулся к хозяйке дома, и в его голубых глазах мелькнула печаль.
Догадаться было несложно: Десмонд совсем не прочь держать крылатого жеребца, кормить его отборным овсом и ежедневно выгуливать в Гайд-парке, похваляясь модной сбруей, если на это хватает средств.
Но сама Юля считала, что животные – вечные дети. Что крылатый конь, что собака, что хомячок. Ребенок вырастет и станет самостоятельным, а живность до конца своих дней будет требовать ухода и внимания. Как там у Экзюпери? “Мы в ответе за тех, кого приручили”.
Юлии Петровне по горло хватало ответственности на работе. Поэтому дома она даже рыбок не держала. Ведь их тоже надо кормить.
– Вы правы, милорд! – отозвалась попаданка, неожиданно для себя принимая сторону Десмонда. – Животным нужно много внимания.
– Джули! – Софи подпрыгнула, словно ее оса ужалила, но заметив тень на лице подруги, усмехнулась и капризно топнула ножкой: – Да что с тобой сегодня не так? Ты же всегда со мной соглашалась!
– Ну, раз я всегда соглашалась…
Не стоит слишком явно себя выдавать и показывать, что у Джулианы появился характер. Еще неизвестно, как здесь воспримут новую личность и… как обстоят дела с инквизицией.
Поэтому Юлия-Джулиана демонстративно вздохнула, подарила виконту понимающий взгляд и пошла наверх – за шляпкой.
Выходя из гостиной, она еще успела услышать, как Десмонд сказал:
– Вы же не против, если я сопровожу вас к мадам Лефевр?
И как София ответила:
– Беспокоитесь за невесту? Ах, поверьте, рядом со мной ей ничего не грозит!
Глава 8
Дамы выпорхнули из дома как птички. Одна цветом напоминала ворону и держалась скованно, зато вторая с лихвой компенсировала ее мрачность своим блеском и быстрой речью:
– Сейчас немедля к мадам! А потом посидим в кафе на набережной. У тебя такой вид, словно ты весь месяц не вдыхала свежего воздуха!
Юля не сопротивлялась. Ей хотелось взглянуть на Лондиниум, который в памяти Джулианы казался чем-то огромным, мрачным и неприступным. Да, общими чертами город напоминал Лондон девятнадцатого века, знакомый Юле по историческим гравюрам, но только общими. Ведь этот мир развивался иначе. Вон, даже магия есть и кони крылатые! Интересно, какие еще будут отличия, и как скоро она их заметит?
В коляске Софии девушек поджидала пожилая дама с тростью в руках и густой вуалью на сморщенном лице.
– Моя компаньонка, миссис Пимс, – представила ее леди Мелмот.
– Очень приятно, – Юля улыбнулась и, небрежно опираясь на руку Десмонда, забралась в экипаж.
Она уже поняла, что память тела досталась от Джулианы. Попаданка машинально совершала все нужные жесты, следовала этикету, и даже мимика лица осталась от прежней хозяйки. Но до сих пор не могла привыкнуть к корсету. Да и как привыкнуть к этому пыточному средству?
Когда Юля очнулась в первый раз, у подножия лестницы, она была настолько ошарашена происходящим, что не обратила внимания на эту часть гардероба. Затем решила, что это сон, и ей даже интересно стало почувствовать себя в роли великосветской леди. Но теперь она не желала страдать понапрасну и этим утром отказалась надевать корсет.
Агнешка была в ужасе. Она плакала и предлагала позвать “дохтура”, чтобы тот прописал пилюли, но миледи была непреклонна. Юля чувствовала себя как в тисках в неудобном корсете.
– Хватит с меня нижних юбок и тугого воротничка! – заявила она, обрывая причитания служанки. – Постоянно хочется его ослабить!
– Нет-нет, что вы, госпожа, – заохала Агнешка еще больше. – Это же неприлично! А если кто-то увидит, что вы без корсета? Это же такой позор!
– И без тебя знаю. – Обреченно вздохнув, попаданка добавила: – Тогда не затягивай туго. Ты же не хочешь, чтобы я потеряла сознание в самый неудобный момент?
Так что сейчас, садясь в экипаж, Юля, по крайней мере, могла вдохнуть полной грудью влажный воздух предместья.
Оказавшись на улице, она огляделась, как человек, оказавшийся в незнакомом месте. И окончательно осознала, что она в другом мире и в другом времени.
Оглянувшись на дом, новая леди Гейбл впервые увидела Бронсон-холл снаружи и едва удержалась от восхищенного вздоха.
Особняк был прекрасен! Стены из красного кирпича, темная черепичная крыша, светло-бежевые арки окон и выделенные кое-где элементы декора. Вокруг здания простирался слегка запущенный парк, но решетка, которой он был обнесен, выглядела удивительно дорогой и изящной.
Кучер причмокнул губами, заставляя коней выехать за чугунные ворота. Юля выпрямилась на сиденье, желая увидеть соседние дома. Она старалась поменьше вертеть головой, чтобы не вызывать подозрений, но все же не могла удержаться от восторга.
Да, здесь у каждого дома был небольшой парк или сад. Не такие большие, как при Бронсон-холле, но все же просторные и нарядные. А еще соседские дома выглядели более ухоженными. Видимо, в последний год жизни леди Бронсон сильно болела и уже не так пристально следила за порядком.
Экипаж быстро выбрался из зеленого предместья и въехал на торговую улицу. Тут кони пошли совсем медленно, позволяя дамам насладиться видом витрин.
Юля сжала зубы. Ее так и подмывало начать расспросы, но она понимала, что это будет выглядеть странно. Нет-нет, лучше внимательно смотреть вокруг и слушать, что говорят другие: это заставляет всплывать в памяти нужные знания!
К ее удивлению, возле каждой лавки стоял зазывала – мальчишка в яркой курточке или старик с белой бородой. Они размахивали разноцветными лентами, полосками ткани или кружевами и объявляли свой товар как можно громче:
– Франкские ленты! Лионский шелк! Гроденапль всех расцветок! Нежнейший газ с вышивкой! Мантильи из Гишпании!
Попаданка интуитивно догадывалась, что речь идет о знакомых ей странах, чьи названия здесь слегка изменились. Но в этой разноголосице трудно было услышать себя, соседям по коляске приходилось кричать, и у Юли вскоре заболела голова.
