– В этом нет ни малейшей необходимости. Там уже все налажено. Увы, шеф-повара я не смог уговорить вернуться, но, – он улыбнулся победно, – тот, которого я переманил из Беверли-Хиллз, справляется неплохо.
– Понятно. – «Надо все-таки непременно заставить его поехать в Монтерей», – подумала Сьюзен. – А как работа Лоры?
– Она – настоящий Темплтон! – Джош потянулся за бренди, но напомнил себе, что это слишком легкий выход, и остановился на кофе. – У нее природный дар общения.
Сьюзен взглянула на мужа, намекая на то, что теперь его подача, и он легко подхватил мячик.
– А в магазине? Она там не слишком устает?
– Кейт говорит, что нет. А это достоверный источник.
– Мне было бы спокойнее, если бы с ней был кто-то из нас. У нее сейчас трудное время, – настаивал Томас.
– Пап, она прекрасно справляется. Не могу же я быть при ней нянькой.
– У тебя усталый вид, – мягко сказала Сьюзен. – Может, поэтому ты такой дерганый. Помнишь, Томми, как он капризничал, если не спал днем?
– Да я вовсе не дерганый! Я просто пытаюсь привести дела в порядок. Завтра днем мне надо быть в Глазго. У меня нет времени… – Он заметил, как снисходительно смотрят на него родители, и подумал, что нет ничего хуже, чем когда к тебе относятся как к трудному ребенку. Разве что действительно быть трудным ребенком… – Простите.
– Пустое. – Томас встал и хлопнул его по плечу. – Тебя спасет стаканчик виски, сигара и партия в бильярд!
Джош потер усталые глаза. Когда он спал нормально в последний раз? Две недели назад? Три?
– Пожалуй, – согласился он.
– Томми, ты пойди и организуй все для вашего мужского досуга, а Джош пусть побудет со мной еще пару минут, – и Сьюзен указала сыну на место рядом с собой.
– Пятьдесят баксов за очко, – заявил Томас и удалился.
– Он разобьет меня в пух и прах, – буркнул Джош, садясь на диван. – Как всегда.
– Ну и ладно. У нас с тобой свои игры. – Сьюзен потрепала сына по коленке, и он сразу почуял недоброе: его мать была мастером прямых и безжалостных расспросов. – Расскажи-ка, что произошло между тобой и Марго.
– А разве Кейт тебе не доложила?
Сьюзен не стала обижаться на его тон, понимая, что таким образом он хочет скрыть свою боль.
– Из ее доклада мало что ясно: Марго отказывается говорить. Единственное, что Кейт смогла из нее вытянуть, это то, что вы решили расстаться.
– Это действительно так.
– И ты думаешь, что я поверю, будто все так просто? Тогда почему же ты такой злой и несчастный?
– Я застал ее с другим мужчиной!
– Джошуа! – Сьюзен поставила чашку на стол. – Нет, – сказала она убежденно. – Этого не может быть.
– Я зашел в спальню, и они были там…
Ей было больно за него, но все же она покачала головой.
– Ты что-то не так понял.
– Что там, черт подери, можно было не так понять?! – взорвался он, вскочил и стал снова расхаживать по комнате. – Я вошел, когда она целовалась с другим мужчиной! Он обнимал ее и…
– Джош! – Сьюзен решила, что произошло самое худшее. – Не верю!
– Нет, я не имел в виду… – Он не находил себе места и говорил с трудом. – Так далеко у них еще не зашло, но через несколько минут они бы наверняка…
– А-а, – Сьюзен вздохнула с облегчением. – И как же она это объяснила?
Джош остановился и уставился на нее.
– Ты что, думаешь, я стал дожидаться объяснений?!
Она со вздохом взяла со стола кофе.
– Естественно, не стал. Ты, конечно, вылетел оттуда, послав их обоих к дьяволу. Удивительно, почему ты из окна его не вышвырнул!
– Признаться, я думал об этом, – сказал он мрачно. – Я хотел вышвырнуть их обоих! Потом решил, что… приличнее будет удалиться.
– Джош, сядь, пожалуйста, я устала смотреть, как ты мечешься. По-моему, ты должен был дать ей возможность объясниться.
– Мне не нужны были… и сейчас не нужны ее извинения и объяснения! Черт возьми, я постарался забыть о всех мужчинах, которые были у нее раньше, но…
– Ага, – кивнула Сьюзен удовлетворенно. – Вот в чем дело. И тебе это удалось?
– Я старался. – Джош понял, что бренди ему совершенно необходим, и налил себе двойную порцию, после чего все-таки сел рядом с матерью. – Когда как-то раз я вернулся домой и увидел, что она лежит голая и позирует перед камерой, я стерпел. – Он заметил недоверчивый взгляд Сьюзен и поморщился. – Действительно стерпел! Я понял, что это была работа. Когда мы ходили в ресторан или в клуб и все мужчины в радиусе полумили истекали слюной, я старался этого не замечать. В большинстве случаев…
– Какой ужас! Я воспитала ревнивого кретина!
– Благодарю за поддержку.
– А теперь послушай меня. Я понимаю, что трудно любить такую красивую женщину, как Марго. Которая привлекает внимание, будит воображение и так далее.
Он отхлебнул бренди.
– Ты отлично умеешь поднимать настроение! Кажется, мне становится гораздо лучше.
– Но дело в том, что ты полюбил именно такую женщину, – продолжала Сьюзен, не обратив внимания на его реплику. – А теперь позволь мне задать тебе один вопрос. Ты влюбился в нее потому, что у нее эффектная внешность и отличная фигура? И это все, что ты видишь, глядя на нее?
– Ну этого трудно не заметить, – признал Джош и добавил со вздохом: – Нет, я вижу не только это. И не поэтому я ее полюбил. Она нежная, упрямая, неприкаянная. В ней больше и души, и ума, чем она сама думает. Она великодушная и преданная.
– А, преданная! – хитро улыбнулась Сьюзен. – Я очень надеялась, что ты этого не проглядел. И это действительно одна из самых лучших черт ее характера. Но такая преданная женщина, как Марго, не стала бы совершать того, в чем ты ее обвиняешь! Отправляйся-ка домой, Джош, и разберись во всем.
Он отставил стакан, прикрыл глаза.
– Дело не только в мужчинах. Просто когда я увидел ее такой, я понял, что мои усилия бесполезны. Я признался ей в любви, но этого было недостаточно. Я доказывал свою любовь, но и этого оказалось мало. Она не хочет того, чего хочу я! Более того, узнай она, чего я хочу, она потеряла бы дар речи от изумления.
– А чего ты хочешь? – Сьюзен улыбнулась и потрепала сына по голове. – Я не потеряю дар речи, не бойся.
– Всего! – пробормотал он. – Обычно Марго отлично все понимает, но только не в этом случае. Глядя на меня, она не может всерьез думать о семье и браке. Она видит перед собой избалованного везунчика, который не собирается ни к чему прилагать усилий и совершенно безответственно относится к собственной жизни.
– Мне кажется, ты недооцениваешь и ее, и себя. Но если ты прав, то, уйдя вот так, ни в чем не разобравшись, ты только подтвердил ее точку зрения.
