Я послушно вышла.
Удивительно, но немного погодя меня снова вызвали в кабинет.
– Грейс, вы хорошо знакомы с творчеством собственного дяди?
– Дяди Джорджа? Да, конечно.
Понятно, сыграло роль имя Джорджа Келли. Не взять племянницу знаменитого драматурга, пьесы которого не сходят с подмостков, можно, только если она совсем тупа или никчемна.
– Возьмите это, – он протянул мне листы с текстом. – Завтра нужно суметь прочитать любой отрывок выразительно. Вы когда-нибудь читали вслух?
– Я играла в спектаклях…
– Самодеятельных?
– Да, в самодеятельной труппе в Филадельфии.
Только хорошее воспитание и актерские навыки позволили мистеру Дистелю скрыть усмешку, но она все равно проскользнула в его глазах. Самодеятельные театральные труппы выросли по всей стране, как грибы после дождя, в них играли все, кто только мог без большой запинки произнести десяток фраз на сцене.
– Дядя Джордж сказал, что я смогу стать актрисой, если пойму, насколько актерский труд тяжел.
И снова скрытая улыбка. Что еще мог сказать дядя любимой племяннице, чтобы не отговаривать ее от попытки прямо в лицо? Конечно, посетовать на каторжность актерского труда.
Все должно решить прослушивание…
Мэри Мэджи действительно сказала мистеру Дистелю, что я племянница Джорджа Келли, и тот согласился послушать меня.
Дядиных «Факелоносцев», пьесу о закулисных интригах в крошечной театральной труппе, я могла бы прочесть на память в тот же день, но все же постаралась подготовиться.
Всю ночь крутилась в своей постели, повторяя и повторяя слова пьесы на разные лады. Как лучше здесь? А как здесь? Дядя Джордж всегда учил не просто читать, а мысленно произносить с нужной интонацией, словно объясняешь кому-то, что именно хотел сказать автор.
На следующий день я объяснила мистеру Дистелю. Чтение племянницы Джорджа Келли было признано осмысленным, внешность вполне годной для актрисы, а вот голос непоставленным. Но это беда поправимая, на то и Академия.
Я справилась. Я со всем справилась! Приняли.
Конечно, в большой степени это заслуга Мэри Мэджи и имени дяди Джорджа, но ведь если бы я провалила прослушивание, то даже имя не помогло бы, и хлопоты Мэри Мэджи тоже.
Но прослушивание – полбеды, теперь предстояло объясниться с папой. Его дочь – актриса?! Да еще и Грейс?! Бред!
Удивительно, но мне помогла мама. Что произошло с ней, не знаю, но именно мама осторожно убедила отца позволить учиться в Академии. Логика была простой:
– Джек, позволь ей попробовать. Ты же прекрасно знаешь нашу Грейси, она всего боится и уже через месяц запросится домой. Зато никогда не сможет укорить нас, что не позволили попытаться. Пусть поживет в Нью-Йорке немного, попробует себя в серьезном деле, все же аплодисменты в составе самодеятельных «Лицедеев» на сцене в Филадельфии – это одно, а неудачи среди профессионалов в Нью-Йорке – совсем иное. Поймет, каково это – быть самостоятельной, да еще и актрисой, и запросится обратно.
В конце концов было решено, что Нью-Йорк хоть и огромный город, но не Западное побережье, от Филадельфии недалеко, отец там бывает часто, для мамы съездить – тоже не так уж сложно, потому меня можно отпустить на месяц. Оголодаю, растеряюсь и вернусь.
Встал вопрос, где мне жить. Мама и слышать не желала о съемной квартире:
– В этом Нью-Йорке творятся такие вещи! Разве можно юной девушке жить на съемной квартире?! Только «Барбизон»!
«Барбизон», или, как его называли «Барбизонку», маме посоветовала Мэри Мэджи. Маме было сказано (вот уж не знаю, с какой целью), что «Барбизон» – элитный отель только для женщин, в который не имеет права входа ни один мужчина.
– Это очаровательное место! Центр города, Лексингтон, по соседству с Центральным парком, внутри все прилично и уютно, очаровательные комнатки…
Интересно, когда это мама успела познакомиться с внутренним убранством «Барбизона»?
– Но главное – престижность места. Туда невозможно вселиться без трех респектабельных рекомендаций. Я предоставила для тебя, у меня достаточно именно таких знакомых в Нью-Йорке. Если мало, то, думаю, добавит и папа.
Папа скептически фыркнул: не хватает только предоставлять рекомендательные письма для проживания Грейси в каком-то «Барбизоне», помня, что через неделю, от силы – две дочь сбежит домой! Мама поняла и быстро добавила:
– Но достаточно и того, что есть.
Я поняла, что лучше в «Барбизон», чем вообще остаться дома.
– Да, мама, конечно. Я согласна жить в «Барбизоне», если ты считаешь, что это место для меня подходит. Там я буду в полной безопасности.
Знать бы маме, что творилось в «Барбизонке» в действительности!
Но вопрос был решен – я отправлялась в Нью-Йорк.
Вообще-то, это удивительно. Я, самая тихая, «никчемная» из Келли, «слабачка», отправлялась в самостоятельную жизнь в огромный Нью-Йорк, в то время как Пегги и Келл, не говоря уж о Лизанне, еще учившейся в школе, оставались под опекой родителей дома.
Все же невнимательность родителей имела свои положительные стороны. Не протяни мы с мамой, вернее, мама, с моим определением в колледж, я училась бы где-то вроде Пенсильванского медицинского. А теперь вот попала в Академию драматического искусства. Правда, родители были убеждены, что на пару недель, самое большее – месяц.
Сестры и брат откровенно завидовали, эта зависть была белой, хорошей, они радовались, что мне удалось вырваться из-под плотной опеки родителей.
– Только держись! Не возвращайся, даже если будет очень тяжело. Второй раз не пустят.
Келл мог бы и не предупреждать, это я понимала прекрасно. Второй попытки родители мне не дадут.
На девять лет я обрела самостоятельность. Конечно, все равно была привязана к семье, слушала советы, каждый день ожидала приезда мамы или папы, мама даже предупредила, что может нагрянуть с проверкой в любую минуту, но это все равно не круглосуточное давление и присмотр.
Если честно, то нас не очень ограничивали, и дома мы могли приводить друзей, сами ходить в кино, на свидания, в кафе, часами болтать с подружками или рассекать просторы на своих машинах, пусть подержанных, но замечательных. Папа считал, что современные девушки должны уметь водить машину уже в пятнадцатилетнем возрасте.
Мы умели, у меня был старый голубой «Плимут» с откидным верхом, мне очень нравились именно такие – открытые – автомобили. Ездить на нем весело, можно забраться с ногами на спинку сиденья и управлять автомобилем ногами. К счастью, мои родители не видели эти опасные шутки, потом я и сама поняла, что они опасны, но тогда прокатить с ветерком свою подопечную ученицу из «Стивенс-Скул» Джейн было настоящим удовольствием. За рулем из меня непременно вылезал тот самый чертенок, который старательно прятался при одном воспоминании о родителях.
