Позже Кэрри Грант говорил, что играть со мной – одно удовольствие, потому что я не присутствую, а именно участвую в любой сцене.
Это тоже профессионализм, доставшийся трудом, потому я имею право гордиться.
Я себе в «Полдне» не нравилась совсем, зато Голливуду понравилась. Оттуда поступали предложения, которые я отвергала, но не потому, что считала недостойными или не слишком заманчивыми, просто, поработав рядом с Гарри Купером и под руководством корифеев кино, поняла, насколько еще слаба в технике. Играю больше по наитию, не слишком представляю вообще, что делаю.
Нет, нужно повременить, еще поучиться и только тогда снова попытаться создать на экране нечто. Зарабатывала манекенщицей, снова бегая с одной фотосессии на другую, а все остальное время училась.
Весной 1952 года «Ровно в полдень» получил свои «Оскары», я осталась ни при чем, не будучи даже упомянутой в хвалебных статьях. Может, и упоминали, но я таких не помню.
Для родителей это равносильно провалу. Нет, упрекать меня они не могли, но папа высказал нечто похожее на «чего еще можно ожидать от Грейси?». Конечно, сидеть в сторонке, когда других награждают «Оскарами», – это не для Келли.
Мама робко пыталась возразить:
– Но, Джек, Грейси приглашают еще сниматься. Если бы было совсем плохо, не звали бы…
– Приглашают, пока не разочаровались совсем. Ты соглашаешься? – вопрос уже ко мне.
Впервые за многие годы я не залилась слезами от несправедливости, не стала заикаться, не спасовала, спокойно подняла на отца глаза:
– Я решила повременить и еще поучиться. Когда почувствую себя готовой – соглашусь.
Отец не смог не фыркнуть в ответ:
– В старости? Чему тебе еще учиться, если ты прошла курс Академии, которую сама выбрала? Уолтер и Джордж не учились, но играли прекрасно.
Поразительно, впервые на моей памяти папа упомянул дядю Джорджа в качестве примера для подражания! Какой прогресс!
– Играть на сцене одно, а в кино – совсем другое.
– Но на сцену тебя не зовут?
И снова я показала, что знаю себе цену и понимаю, что должна делать.
– Для сцены у меня слишком слабый голос. А играть в кино нужно учиться заново, это не театр. Всему свое время. Пока я буду учиться и зарабатывать манекенщицей.
Возражать было нечем, отец поневоле согласился. Удивительно, но меня совершенно не беспокоило, согласен ли он! Папа мог разрушить мой брак, давить на меня в личной жизни, здесь я признала его приоритет, но в профессиональную сферу не допускала. Я сама пойму, когда мне пора вернуться, что и как играть, чему учиться.
Я даже не объясняла это, просто разговаривала так, что возразить не было возможности. Даже если бы Келли решили посадить меня под замок и не пустить учиться к Мейснеру, а потом играть в Голливуде, я перегрызла бы оковы зубами и сбежала. Все упорство Келли на сей раз было на моей стороне, я тоже Келли, и с этим стоило считаться.
Мне много раз бывало тяжело, сидела без денег и экономила на всем, но ни разу не попросила помощи у семьи. Лучше лишний раз позировать, рекламируя шляпки или солнечные очки, чем признать свою неспособность обеспечить саму себя. До тех пор пока не прошу денег, я не завишу от родителей, хотя бы в профессии.
Пугала не сама зависимость, папа и мама не хотели мне ничего плохого, но я нутром чувствовала, что, попав однажды в финансовую зависимость от них, буду вынуждена всю остальную жизнь держать отчет за каждый шаг. Пока я зарабатывала сама и сама решала, какой контракт подписывать, а какой нет. Издержки в виде присутствующей в Голливуде Лизанны – это ненадолго, не всегда же фильмы будут сниматься в студийных условиях, к тому же я стала совершеннолетней по любым законам и сама отвечала за себя.
Конечно, в случае замужества, по неписаным законам Америки, претендент на мою руку должен будет просить ее у родителей, но это скорее дань правилам и нормам морали, чем закону. Нарушать эти правила я не собиралась, но о них разговор не шел вообще.
Работа с ведущими режиссерами и актерами имеет то преимущество, что даже самую незаметную актрису в заметной картине кто-нибудь да увидит. Так случилось и со мной, в результате меня пригласили на пробы для участия в фильме «Такси».
Получилось точно наоборот по сравнению с Циннеманном: я собралась на занятия к Мейснеру, где предстояло серьезно перепачкаться, когда вдруг позвонили с требованием прибыть немедленно. Даже не успев переодеться, я так и явилась в старой юбке и блузке, без косметики, понимая, что это провал. Вместе со мной проб ожидала пара десятков разряженных и накрашенных актрис, на фоне которых я смотрелась просто бедной родственницей.
Без перчаток, непричесанная, почти нелепо одетая, я выглядела в глазах собравшихся красоток почти чучелом. Одна шепнула другой, кивая в мою сторону:
– Ты только посмотри, сельские простушки тоже рвутся в актрисы!
Девушки засмеялись. Большинство видели «Ровно в полдень», но без прически, макияжа и шляпки меня никто не узнал. Плакать или смеяться? Еще учась в Академии, мы представляли, как будем раздавать автографы. Нам казалось, что это приятное занятие не заставит себя ждать, но вот прошло три года, я даже сыграла в выдающемся фильме с выдающимся актером в паре, но не только автограф не брали, но и вовсе не узнавали.
И снова я удивилась сама на себя: для меня оказалось неважно, узнают или нет, куда интересней то, что именно такой образ, в каком я невольно явилась на пробы, и был нужен режиссеру! Играть-то предстояло ирландскую простушку с деревенскими замашками.
– Ты сможешь говорить с ирландским акцентом? – поинтересовался режиссер Ратофф.
– Да, конечно.
В Академии нас столько времени отучали от любых акцентов, в том числе и собственно американских, требуя оксбриджского произношения безо всяких искажений. Это хорошо для театра, но не для кино. Ратоффу понадобился акцент, и мне пришлось немедленно вспомнить манеру разговаривать своих ирландских родственников, а также парня-ирландца, с которым я была в приятельских отношениях.
Получилось, Ратофф был в восторге:
– То, что нужно! Можешь считать, что роль твоя!
Я не уверена, что очень хотела играть ирландскую простушку, но просто оставить с носом всех этих задавак, насмехавшихся над моим «деревенским» видом, было приятно.
– Хитрая, она нарочно так вырядилась, чтобы соответствовать роли…
Нет худа без добра, несобранность помогла понравиться режиссеру. Но для себя я сделала вывод: нужно быть собранной и прекрасно выглядеть все двадцать четыре часа в сутки, ведь никогда не знаешь, что именно ждет тебя в следующие четверть часа! Что, если бы для роли требовалась светская дама или образцовая девушка из высшего общества?
Конечно, я не стала никому рассказывать, как оказалась в столь неприглядном виде на пробах, сделала вид, что нарочно вырядилась, но осознала: стиль – это когда круглые сутки. Временами стиля не бывает, бывает только игра в него, которую могут легко развенчать.
