Но все же он согласился приехать в Филадельфию и все «сделать, как надо».
Не удалось.
Пока мы снимались во Франции, «Окно во двор» в Америке успело стать настоящим окном к славе для меня лично, превратив в звезду, пусть пока еще без звонких наград. И о романе с Кассини всем уже было хорошо известно. Репортеры и критики принялись на все лады обсуждать возможный брак. Грейс Келли, сама невинность, в лапах «какого-то» Кассини?! Олегу тут же припомнили русские корни, принадлежность к православной церкви и два развода. Казалось, сам дьявол, явившийся непонятно откуда, решил похитить невинную красотку Грейс, а Америка встала на мою защиту.
Никого не волновали наши истинные отношения и мои желания тоже. Любовь? Ерунда! Хочется замуж? Нужно найти более достойного американца без этого французского налета. Что, своих мало?
Как же вся Америка была в тот момент похожа на семью Келли! И я попала под двойное давление – семейное и целой страны. Конечно, смешно думать, что все американцы поголовно были озабочены тем, выйдет или не выйдет замуж Грейс Келли и будет ли ее избранник достоин звания супруга восходящей звезды Голливуда. Но, еще не показав своих приятных сторон, слава уже оборачивалась ко мне своей худшей стороной, я снова не имела права выбора.
Однако в то время меня меньше интересовало мнение, высказанное Эддой Хоппер в колонке светских сплетен, чем мнение семьи Келли. Я прекрасно понимала, против чего будут возражать родители. А вот Олег не понимал, почему я не могу поступить по-своему. Его страшно раздражало все, что было связано с предстоящим сватовством и свадьбой.
Первой «в бой» вступила Ма Келли, она без обиняков заявила Олегу, что он совершенно не устраивает семейство Келли, потому что разведен, не католик и… слишком интересуется женщинами, пользуясь у них популярностью. Кассини не Ричардсон, он попытался дать отпор.
– Миссис Келли, да, я разведен, но разве лучше было бы, будь я женат или не имей в таком возрасте жены вообще? К тому же каждый симпатичный мужчина, включая вашего собственного мужа, пользуется успехом у женщин, как и красивая женщина у мужчин. Почему за это нужно укорять? Разве вы можете привести хоть одно обвинение мне в недостойном поведении, в том числе и в отношении к вашей собственной дочери?
– Шестимесячный испытательный срок.
– Что?!
– Да, и при этом вы не должны видеться с Грейс, чтобы она наедине с собой могла осознать, действительно ли это любовь или только ваше умение ухаживать и ваши чары.
Олег был просто взбешен:
– Вы можете спросить у Грейс, что это и сколько времени я прохожу испытательный срок, который устроила мне она сама.
Конечно, я не помню разговор дословно, но он был примерно таким. Хуже всего, что Олег увидел «слабачку» Грейс! Проклиная себя на чем свет стоит, я сидела молча, буквально вжавшись в спинку стула и опустив голову. Кассини, кажется, был шокирован. Я понимала, что должна прямо заявить, что люблю его, согласна и хочу выйти за Олега замуж, должна встать на защиту своего чувства и самого Олега. Понимала и… молчала, не в силах проронить ни слова.
Семья уехала в Оушн-Сити в летний дом. Папа и слышать не желал о замужестве с «каким-то модельером», мама, знакомая с Олегом и понимавшая, что это не блажь и с моей, и с его стороны, пыталась как-то повлиять на отца.
– Пригласи своего ухажера под каким-нибудь предлогом к нам хоть на пару дней. Может, познакомившись с ним, отец смягчит свои требования?
Это было худшим, что можно придумать. Отец не только не смягчился, напротив, они с Келлом устроили Кассини настоящий бойкот, словно не замечая гостя. Папа умел унизить человека не только словом или физически, но и невниманием тоже. Олегу давали понять, что он никто, смотрели, как на пустое место и ни в какие разговоры не вступали!
Человека, который уже имел имя, был умен, достаточно состоятелен и самостоятелен и просил руки их дочери, унижали изощренно. Кассини не стал задерживаться, и мне показалось, что больше всего он расстроен моим молчанием, моей неспособностью хоть что-то сказать если не в его, то хотя бы в свою защиту.
В Нью-Йорке мы снова стали встречаться, несмотря ни на какой испытательный срок, и даже строить планы о бракосочетании без родительского благословения. Олег нашел священника, готового перевести его в католичество, что автоматически снимало все проблемы с предыдущими браками. Казалось, мы были готовы на все, но оказалось, что нет.
Время шло, вместе с ним изменялись не к лучшему и наши отношения. Моя нерешительность (хотя я и заявляла о готовности пойти против родительской воли и вопреки общественному мнению) что-то разрушала в отношении Олега ко мне. Сейчас я понимаю, что он не желал таких жертв, понимая, что в случае каких-то неудач будет винить себя в моей испорченной жизни. У него уже были два неудачных брака, кстати, оба заключенных вопреки воле родителей невест. Кассини просто боялся третьего.
Моей храбрости хватило тоже ненадолго, я вообще не люблю выяснять отношения, надеясь, что все как-то решится само собой.
На сей раз само собой решилось не в пользу наших отношений, которые стали остывать, позволив моим родителям в очередной раз заявить о своей правоте: как же, мой ухажер не выдержал испытательный срок!
Мне было двадцать четыре года, за плечами хороший актерский опыт и полнейшая моральная зависимость от родителей, скрывать которую уже не получалось, бывало, меня даже жалели из-за этой зависимости.
Я могла твердо вести свои дела, играть сколь угодно двуличных женщин, заводить романы, находясь далеко от Америки, но стоило переступить порог родительского дома или даже просто услышать в трубке мамин голос (не говоря уже о папе!), как всю решительность как рукой снимало, самостоятельность сходила на нет и перед всеми представала почти заикающаяся, послушная Грейси, молившая только об одном: чтобы снова не посадили под домашний арест!
Конечно, никто бы меня ни под какой арест не посадил, я была достаточно самостоятельной, но не настолько, чтобы решать свою судьбу сама. Семья Келли оставалась в ней хозяйкой.
Однажды я прочитала в чьей-то статье по своему поводу, что у меня были девять лет самостоятельности, а потом я снова стала домашней Грейс, только уже в Монако. Ничего подобного, самостоятельной я не была ни минуты, потому что в любой момент мог раздаться звонок и строгий мамин голос, интересующийся, чем я занимаюсь и что ела на обед. А в Голливуде рядом был надзор в лице Лизанны, доносившей о каждом моем шаге.
Я понимаю, что это забота, что в моих же интересах, что стоило дать мне волю в Африке или Франции, как я кидалась в чьи-то объятья, влюбляясь без ума. Семья тут же вмешивалась и разрушала и влюбленность, и возможный брак тоже.
Неужели так будет всегда и мой удел – замужество по выбору родителей, а не моему собственному?! Найдется ли тот, кто понравится не только мне, но и папе?
Я даже квартиру себе купила собственную и обставила ее по своему вкусу, но моего положения в семье это не изменило.
