Это не шутка, с первого дня Келл был предназначен для того, чтобы стать продолжателем отцовских достижений и обязательно выиграть «Бриллиантовые весла»! Казалось, после того как отец отправил свою спортивную кепку королю Георгу, он должен бы забыть о регате, с презрением выбросив ее из головы. Но надо знать папу, чтобы понять, что Джек Келли никогда не уходит побежденным и не забывает унижения! Он ничего не смог противопоставить бюрократическим правилам регаты, оставалось только вырастить сына, способного дать ответ.
– Келл, насколько улучшился твой показатель?
– На две секунды, папа…
Келл гордился тем, что усердно тренировался всю неделю, пока отец был по партийным делам в Вашингтоне и общался там со своим закадычным другом Фраклином Делано Рузвельтом. Трудно найти двух столь непохожих и одновременно похожих друг на друга людей. У Рузвельта блестящее образование и политическая карьера, основанная на серьезных адвокатских и социологических знаниях, у моего отца все схвачено на лету, без серьезной базы и оснований. Что было бы, получи он настоящее образование? Келли все талантливы, дядя Джордж сумел стать Пулитцеровским лауреатом, научившись писать пьесы совершенно самостоятельно.
Папа скривился в ответ на бодрый «доклад» Келла:
– Это ты считаешь достижением? Если ты будешь прибавлять всего по две секунды, то с нынешними показателями тебе жизни не хватит, чтобы достичь мирового рекорда.
Келл что-то промямлил в свое оправдание. Я понимала, что именно. Ему рано заниматься греблей серьезно, руки еще не те, и две секунды относительно его собственных достижений – немало, тем более всего за неделю. Но вот этого Келл сказать отцу не решился бы, думаю, он обещал постараться и за эту неделю прибавить больше.
Ответ получился не лучше оправдания. Обещать таким вялым тоном?! На весь дом раздался громовой голос Джека Келли:
– У меня сын или медуза?! Если ты и с веслами в руках столь же уверен в себе, то тебе нечего делать в лодке! Лучше я посажу за весла вон… Грейси, у нее и то получится.
Нет, этот крик вовсе не означал, что меня действительно собирались чему-то учить или мной заниматься, просто я попала на глаза папе, как прекрасный пример никчемности, неспособности чего-то добиться. Окажись рядом не я, а, например, горничная или даже кошка, результат был бы тот же. Но я была счастлива даже такому «вниманию», по крайней мере, на стул, где я сидела, никто не сел, не заметив.
Келл твердым голосом (но со слезами в нем) обещал, что впредь будет прилагать больше усилий и добьется лучших результатов.
Бедный Келл! Если меня не замечали, то его замечали слишком. Келл был у папы не просто на контроле, его контролировали ежеминутно. Хотя сейчас мне кажется, что Келлу доставляло удовольствие жить именно такой жизнью – он был в центре не просто внимания семьи, а в центре родительских амбиций. Мне кажется, что папа даже назвал Келла Джоном ради того, чтобы это имя прозвучало как победное. Жизненным предназначением брата стало выиграть пресловутые «Бриллиантовые весла». Что будет после, никто не задумывался, как и о том, что теряет Келл, посвятив каждую минуту своей жизни одной-единственной цели.
Келл выиграл эту гонку, но что проиграл Келл? В год нашей с Ренье свадьбы он стал бронзовым призером Олимпийских игр в Мельбурне, но дальше жизнь словно закончилась. У папы была политическая карьера, была цель – воспитать сына – продолжателя его спортивных успехов. У Келла этого не было, и после Мельбурна вдруг оказалось, что двигаться некуда. Наверное, это очень трудно – осознать, что поставленных целей достиг, а как жить дальше – не знаешь.
В связи с этим я вдруг подумала о мечтах. Почему-то считается, что мечтать – легко и просто, лежи себе, глядя в потолок, и предавайся приятным мыслям. Но многие ли умеют мечтать? А с возрастом большинство вообще теряет способность парить над повседневностью. И сама мечта тоже улетает, к чему ей бескрылые прагматики?
Что такое мечта? Почему-то большинство называет ею то, что вполне можно осуществить, стоит только приложить побольше усилий, а при первых же трудностях отступает и считает нормальные не осуществленные из-за лени и отсутствия упорства планы несбывшейся мечтой.
Умеют мечтать только дети, они же все хотят быть победителями, стройными, сильными, красивыми, мечтают достичь невиданных высот, которые меняются, как погода весной, – сегодня в космонавты, завтра в пожарные, а потом в гениальные дворники. Обращаю внимание: неважно в кого, но обязательно вы лучшие, гениальные. А девочки в красавицы, артистки, балерины, певицы, принцессы в крайнем случае (мои девочки – исключение, они принцессами стать не мечтали, им в жизни надоело). Причем в случае с принцессами в представлении исключительно балы, наряды и принц на белом коне.
Я ничуть не осуждаю, напротив, мечтать о чем-то недостижимом и делать к этому недостижимому небольшие, но реальные шажки… Если попытаться сделать шаг, может не получиться и интерес пропадет, а если шажки, но упорно, продвинешься далеко. К тому времени мечта может чуть трансформироваться или, наоборот, стать более конкретной. Но в самом начале она должна быть недостижимой и расти вместе с человеком, потому что исполнившаяся мечта иногда заводит в тупик. Всегда нужно понимать, что будет за свершившимся, всегда нужна «мечта еще дальше», как я это называю.
У Келла мечта стать победителем «Бриллиантовых весел» исполнилась, вот тогда и оказалось, что это не мечта, а планы, которые они с папой упорно осуществляли.
Плотная (из-за любви вкусно поесть), плоскогрудая, неловкая дурнушка в очках и с вопиющей гнусавостью мечтала стать сначала балериной, а потом просто актрисой. В балерины не попала по объективным причинам – рост велик, нужного чувства ритма нет, слуха тоже. То есть слух и чувство ритма прекрасные для обычного человека, а для балета не годились. Но о какой сцене могла идти речь при безумной застенчивости и гнусавости?
Я мечтала. Результат есть – неуверенность загоняется в самый дальний угол дрожащей души, сама душа распахивается, а гнусавость?.. Это всего лишь медицинская проблема, и постановка голоса – не столь уж сложное дело.
Бывшая застенчивая толстушка получила «Оскара» и признание иконы стиля. Потому что умела мечтать и трудилась ради этой мечты.
Честно говоря, дома никто не ожидал, папа – тем более.
Пегги никакому давлению не подвергалась, она была отцовской любимицей и прекрасно это сознавала. С нее достаточно быть рослой, сильной, спортивной и острой на язык, больше никаких требований не предъявлялось. Пегги такой и была, она являла собой прекрасный образец женщины нордического типа, взяв и материнскую, и отцовскую красоту. Очень долго считалось (подозреваю, папа так считал всю жизнь), что Пегги – самая красивая американка, так же как ее отец – самый красивый американец.
– Что, все эти голливудские красотки с нарисованными лицами и выпуклостями?! Эти фигуристые блондинки ни на что не годны! Посмотрите на мою дочь, вот образец женской красоты.
