Помню только ощущение от первой встречи: казалось, эта женщина мое собственное отражение, она похоже одевалась, похоже курила, похоже говорила… Последнее нелегко, потому что мой английский так и остался наполовину шведским, по-английски и по-немецки я до сих пор говорю с акцентом. Мерседес сумела имитировать акцент, правда, всего лишь на вечер, но это привлекло мое внимание.
Я всегда была очень осторожна, помня наставления Стиллера и Эдингтона, но тут поддалась искушению познакомиться с де Акоста поближе.
Она пришла ко мне на завтрак одетая, как и я сама – в черные брюки и белый свитер. На руке массивный браслет в том стиле, который я люблю – неброско и элегантно. Всего один взгляд вскользь, чтобы похвалить вкус владелицы, но она тут же сняла браслет с руки и протянула мне:
– Я купила это для тебя в Берлине.
Я не умею быстро реагировать на такие штуки, сказывается скандинавская привычка сначала думать, потом говорить, растерялась, а Мерседес уже держала браслет на ладони, словно умоляя не отказываться. Первый подарок… потом их было немало, как и ответных тоже.
Не люблю быть обязанной и в таком случае тоже, но Мерседес сумела меня разговорить, давая понять, что этот браслет меня ни к чему не обяжет. Она усыпила мою бдительность, со смехом признавшись:
– В Константинополе на перроне я видела необычную пару: мужчину и девушку…
Дальше последовало описание пары, очень похожей на нас с Морицем Стиллером.
– Я запомнила твое лицо, это была ты, Грета. Такое лицо забыть невозможно…
Мы с Морицем были в Константинополе, но не в то время, которое указывала Мерседес, она просто не могла меня там видеть, но горячо настаивала, что так было.
– Когда я увидела тебя на экране, со мной случилась почти истерика, я поняла, что мечта может сбыться. О, я столько лет следила за тобой, твоими успехами, столько лет искала тех, кто мог бы нас познакомить!
Я не привыкла к чьему-либо напору, тем более к напору женщины, и, честно говоря, мне было приятно сознавать, что меня помнили столько лет, даже если Мерседес выдумала ту встречу. И сдалась…
– Ты танцуешь танго? Ты должна танцевать этот танец, Грета, в тебе есть скрытая экспрессия, она хорошо проявляется в танго.
Пришлось честно признаться, что я не пробовала.
– Так давай попробуем!
– У меня нет пластинки с танго…
Я просто не знала, что ответить, но Мерседес отсутствие пластинки не смутило:
– Я напою.
Она действительно принялась напевать какое-то танго, изогнувшись передо мной в приглашении на танец. Я никогда не бывала в таком положении – танцевать с женщиной, но новая подруга повела уверенно:
– Подчиняйся ритму, своим ощущениям и моим рукам.
Я подчинилась. Честно говоря, это увлекло, Мерседес танцевала хорошо, у испанцев чувство ритма в крови, вела чувственно, подчиняя своей власти в танце. Мне никогда не удавались танцы в «Драматене», это было проблемой, но здесь я почувствовала нечто новое, действительно увлекательное. Она наступала, заставляя подчиняться, отступала, увлекая за собой, и в конце концов даже откинула меня на своей руке назад. Восторг! Я никогда и ни с кем так не танцевала, даже с Джоном Гилбертом.
– Понравилось? Необязательно танцевать в зале при всех, давай будем делать это для удовольствия вот так – вдвоем?
Я согласилась, почему бы нет?
Так началась наша нежная дружба.
Предвижу тысячу вопросов о том, были ли мы любовницами. Что значит «любовницы»? Когда любовники мужчина и женщина, это значит между ними сексуальные отношения, заканчивающиеся определенным образом в постели (или в ней начинающиеся). Почему-то это называется «спать вместе».
Однажды мы с Мерседес обсуждали нелепость такого понятия и долго смеялись.
То есть любовники обязательно должны совершать половые акты хотя бы изредка. А женщины? Любоваться привлекательным телом партнерши, ласкать ее тело, грудь, целовать… это значит быть любовницей? А как же без остального?..
У людей ко многому отвратительно ханжеский подход. Кому придет в голову укорить женщину в любовании шедеврами древнегреческих или римских скульпторов? Часами разглядывать совершенные (или не очень) обнаженные мраморные фигуры – значит любить искусство. Любоваться такой же (или лучшей) фигурой подруги у себя в спальне – почти преступление против морали!
Мужчинам может нравиться красивая женская фигура, красивая грудь. Почему таковые не могут нравиться женщинам? Почему я не могу любоваться красивыми руками, плечами, ногами подруги только из-за того, что родилась женщиной? Чем я хуже Абрама Пуля, мужа Мерседес? Чем он хуже меня?
Когда-нибудь человечество разберется с этим и признает, что люди вольны вопреки всем ханжеским требованиям морали любить того, кого они любят, независимо от половой принадлежности или возраста. Любить – вот главное, остальное второстепенно.
Наверное, мою позицию осуждает церковь, конечно, мораль, но такова жизнь, и я за то, чтобы из нее исчезло ханжество. Когда-нибудь это произойдет…
Есть женщины, для которых важнее всего «три К» – церковь, дети, кухня, но разве мало тех, кто просто не создан для этих постоянных «трех К»? Кто-то любит возиться с детьми, кто-то гулять по окрестным холмам, кто-то стоять у плиты в попытке создать собственный рецепт самого вкусного пирога, кто-то одиноко бродить по улицам большого города; кому-то нравится заботиться о том, чтобы дети были сыты и чисто одеты, муж всегда имел свежую рубашку, а пол был надраен, кто-то предпочитает книгу и кресло у камина или на террасе…
Мы разные, очень разные, и та, что не любит заниматься кулинарией или вышивать салфетки, предпочитая этому чтение и пешие прогулки, ничуть не хуже стопроцентной хозяйки. Просторные брюки, в которых удобны долгие походы по лесу или горам, ничуть не хуже халатика или нарядного фартучка, а свитер, закрывающий шею до подбородка, куда лучше неудобного боа… Каждому человеку свое, но и каждой женщине тоже.
Я никогда не пыталась создать новую моду, не пыталась эпатировать публику, я просто носила то, что для меня удобно, и если брюки удобней платья или юбки – надевала брюки. Это не вызов общественному мнению, не попытка обратить на себя внимание, это просто желание жить так, как удобней жить мне лично. При этом я никому не мешала, никого не задевала, а часто и не замечала.
Меня могут укорить, что у таких, как мы с Мерседес, не бывает детей, а если они и есть, то хорошего мало. Действительно мало, это подтвердила судьба дочери Марлен Дитрих, которая не раз жаловалась на свою мать. Дело не в звездности, я правильно сделала, что ни за кого не вышла замуж и не родила ребенка, не звезде Грете Гарбо, а женщине Грете не стоило бы иметь детей независимо от успеха или неуспеха в кино. Есть женщины, созданные для этих самых «трех К», а есть не созданные. Мы с Мерседес такие, ни у нее, ни у меня нет материнского инстинкта, потому честней детей не рожать.
