Почему-то никто не задумывается: каково это – постоянно жить словно в витрине, когда каждый имеет право показать на тебя пальцем, поглазеть, подойти, прикоснуться, потребовать себе кусочек твоего внимания. Это очень тяжело, потому заклинаю всех, кто грезит о всемирной славе, особенно в качестве актеров: хорошо подумайте, прежде чем стремиться стать звездой, плата за это может оказаться слишком велика. Вернее, платой может оказаться сама жизнь. А отказаться платить, уже получив популярность, вы не сможете, даже если очень захотите.
Но вернусь к «Даме с камелиями» и остальным фильмам, которых после того было немного.
В следующем году я играла Марию Валевскую – польскую любовницу Наполеона. И снова выбор женщины между обычной жизнью и возможностью стать спутницей великого человека. Фильм не слишком удался, роль я не полюбила, хотя играла от души.
Но в это время я познакомилась с человеком, за которого едва не вышла замуж.
Для работы над фильмами в Голливуд приехал Стоки – Леопольд Стоковский. Для кино музыка всегда значила много, неопытный тапер в немом кино мог испортить впечатление от фильма, если сильно фальшивил. Когда наступила эра звукового кино, создатели не сразу поняли, что важно не только что именно играют в качестве звукового фона, но и как это делается. Научившись писать хорошую музыку для кино (иногда музыка оказывалась лучше самого фильма и пользовалась большей популярностью), стали обращать внимание на хорошее исполнение.
Стоковский был приглашенным дирижером. До того он возглавлял Филадельфийский симфонический оркестр, славился своеобразной манерой дирижирования и интерпретациями текстов. Кто-то его ругал за это, кто-то хвалил, но своеобразие признавали все, в том числе и боссы Голливуда.
Мы встретились с Леопольдом, кажется, у сценаристки Аниты Лоос. Мир Голливуда тесен, работая в Голливуде, мы почти наверняка должны были встретиться.
Пожалуй, он единственный, с кем я смогла бы создать нормальную или почти нормальную семью. Я уже была финансово независима, даже состоятельна, имела немалый и, что очень важно, устойчивый доход, меня не слишком волновала слава, и я была готова пожертвовать Голливудом ради семьи. Но оказалось, что Голливуд не готов.
Майер, который к тому времени окончательно вытеснил Тальберга и взял на его место своего зятя Дэвида Селзника, снова правил бал в МГМ. Я ему страшно надоела, подозреваю, что сам Майер с удовольствием расстался бы со мной в любой день, у него уже были другие звезды, другие типажи героинь, другие планы. Однако просто отпустить меня он не мог. По контракту я должна либо играть еще, либо платить большую неустойку, если бы решила уйти.
Платить не хотелось, я решила еще немного поработать. Но один фильм в год позволял отдыхать между съемками, потому при первой же возможности по окончании «Покорения» (роль Валевской) мы с Леопольдом отправились в Европу.
Побывали в том числе и на моей вилле в Швеции, я показала Леопольду любимые места, все казалось прекрасно. Но в жизни ничего не бывает хорошо очень долго, если все прекрасно, значит, скоро грядут изменения к худшему. Главное, не пропустить этот момент и не увязнуть в неприятностях пожизненно.
Со Стоковским у нас был заключен негласный договор: ничего для прессы друг о друге и наших отношениях. Его уже нет на свете, но я этот договор по-прежнему соблюдаю. Наши отношения – это наши отношения, никому в целом мире до них не должно быть дела!
Леопольд тоже соблюдал договоренность, он очень хороший и порядочный человек. Даже имея возможность дорого продать нашу историю, не сделал этого.
Почему же семья не состоялась?
Как всегда, все испортила пресса. Грета Гарбо, голливудский Сфинкс, отправилась путешествовать по Италии с мужчиной, следовательно, она выходит замуж! Какая новость! Если я чувствовала себя отвратительно, когда осаждали репортеры, то каково Стоки? Мистер Гарбо? Куда уж нелепей для состоявшегося человека? Леопольд нервничал, я тоже. Пришлось даже дать опровержение, что ни о какой свадьбе в ближайшие два года не может идти речи, потому что у меня контракт с МГМ. Как только контракт закончится, я стану обыкновенной женщиной, репортеры обо мне забудут, и я смогу жить своей жизнью.
Не помогло. Тогда я еще не понимала, что меня НИКОГДА не оставят в покое. Первым это понял Стоки, он становился все грустней и грустней.
Тема наших с Леопольдом отношений закрыта навсегда, вскоре после расставания он женился на Глории Вандербильт и был счастлив. А я? Я вернулась в Голливуд, дорабатывать свой контракт.
Иногда я думала, что было бы, не вмешайся тогда репортеры со своими прогнозами и комментариями? Наверное, ничего хорошего. Из меня никогда не вышла бы настоящая заботливая и понимающая супруга. Любить человека – это одно, а быть ему кроме возлюбленной еще и матерью, нянькой и сестрой – совсем другое. Я на такое не способна, я эгоистка.
Бывают ли равноправные браки? Даже если права супругов одинаковы, есть ли такие, кто пользуется этими правами в равной степени и в равной же степени несет обязанности? В паре всегда кто-то любит сильней, перетягивает одеяло на себя, а кто-то больше жертвует. Я не их тех, кто жертвует, лучше одиночество, чем постоянная жертвенность. Значит, мне нужен супруг, который бы жертвовал сам. Таких немало, но такого я бы быстро перестала уважать.
Скорее всего, я обречена на отсутствие семьи не Голливудом, коверкающим судьбы тех, кто попал в его капкан, даже не засильем досужих репортеров, а самой своей природой. Я одиночка, а одиночкам браки противопоказаны. Возможно, воспитывайся я в простой семье в Швеции, вышла бы замуж и несла свой крест всю жизнь, не мечтая ни о чем другом, но в моей жизни случилось кино, был Мориц Стиллер и Голливуд. Это определило внешнее давление, добавилась внутренняя потребность в одиночестве, и жизнь сложилась так, как сложилась.
Я далеко ушла от Сесила Битона. Но он дал о себе знать. В 1937 году Битон опубликовал первую из книг, кроме его «Книги Красоты», в которой была целая глава обо мне. И это был первый повод забыть его имя и его самого.
Зря я думала, что Сесил просто вдыхал запах подаренной мной розы, что он млел от нашей близости и долгой беседы у камина в доме Гулдингов. Битон все запоминал и записывал, чтобы потом опубликовать. «Беглые заметки Сесила Битона» – так, кажется, называлась его книга. Никогда не думала, что «беглые» означает «исключительно подробные», что можно сначала блестеть глазами и вздыхать, потом дома старательно записать каждое слово, каждый взгляд, невольную оговорку или гримасу, а потом все перевернуть, переврать и преподнести по-своему.
Столько гадости обо мне не писали даже газеты! Но газета на следующий день после прочтения будет выброшена, а книга останется стоять на чьей-то полке, ее снова и снова будут брать в руки даже те, кто вообще не знает, кто такая Гарбо. И что же там прочтут?
Что я несчастна и неврастенична. Совершенно случайно стала той, которой и не собиралась быть. Имеется в виду актерская стезя. И это написал человек, который знал, сколько сил от меня требует каждая роль, как я живу на площадке, не умею играть штампами, потому стараюсь прочувствовать каждую фразу, каждый жест роли.
