Если следовать вопросам и сентенциям, предложенным доктором Марион, я именно так и должна поступить: понимая, что возврат прежних чувств и отношений невозможен, стряхнуть прошлое, как пыль с ног, и пойти дальше. Марион твердит, что чем дольше я буду тянуть, тем труднее это сделать, чем дольше все будет длиться, тем больше вероятность, что я окажусь пострадавшей стороной.
Я все равно пострадавшая, и Ларри тоже. Мы оба пострадали от крушения нашей любви, нашей семьи, наших надежд. Но, конечно, мне вовсе не хочется, чтобы развод состоялся из-за моей болезни, а значит, я должна доказать, что могу жить без приступов, по-прежнему могу играть и быть хозяйкой гостеприимного дома.
Ты вообще потерял ощущение границы между реальностью и вымыслом, между ролями и жизнью? Нет, еще хуже – ты просто перестал жить, ТОЛЬКО играешь! Ты хоть отдаешь себе отчет, что пытаешься на сцене в роли свести счеты с теми, с кем не можешь расправиться в жизни?
Ларри, это страшно, это очень страшно. Меня пугает даже не мерзость личности, которую ты намерен играть, хотя если вспомнить твою способность вживаться в роль, сливаться с ней, то и впрямь можно испугаться. Но я боюсь распределения остальных ролей. Ты рассказал всем, что я страшно обиделась, не получив роль леди Анны, мол, почти закатила истерику, узнав, что играть будет Клер Блум. Идиот, настоящий идиот! Роль Анны не столь привлекательна, чтобы за нее бороться, а наблюдать воочию, как сверкают ненавистью твои глаза, – страшно.
Ларри, еще раз: ты не отдаешь себе отчета, что сливаешься с ролью не только на сцене или во время репетиций, но слишком много берешь от каждой роли. К сожалению, берешь не у Ромео или даже Меркуцио, а у героев, подобных Ричарду. Но куда страшней другое. Ты много лет не можешь ни переиграть как актер, ни пересилить как постановщик Джона Гилгуда и постоянно соперничаешь с Ральфом Ричардсоном (одно соперничество за приставку «сэр» чего стоит!). И вот теперь в роли ты получаешь возможность Гилгуда в роли Кларенса убить, а Ричардсона в роли Бэкингема заставить целовать себе руку.
Только не говори, что это бред сумасшедшей. Ты бы видел себя со стороны, когда радовался такому раскладу ролей, говоря о сценической победе Ричарда над своими соперниками, о судьбе Кларенса и унижении Бэкингема. Ты же не делаешь различия между Гилгудом и Кларенсом, между Ричардсоном и Бэкингемом. Не удается сокрушить в реальной жизни – убьешь на сцене? Какое счастье, что ты больше не играешь Гамлета рядом с Гилгудом-Лаэртом, иначе заколол бы его уже на репетиции.
Сумасшедший!
Я не хочу больше играть с тобой, даже в шекспировских спектаклях не хочу!
Рядом с прекрасной блондинкой
Я давно не писала, даже тетрадь забросила. Просто однажды Ларри попались на глаза мои записи, хорошо, что недостаток времени не позволил ему разобраться в том, что же это такое. Правда, подозрения были, мой супруг решил, что я пишу мемуары, зло пошутил на эту тему, но тогда обошлось.
Не желая рисковать, потому что, прочитай это Ларри в действительности, мне не миновать клиники доктора Фрейденберга, я убрала свои бумаги подальше и сделала вид, что просто размышляю о том, как играть роли, о которых пока только мечтаю. Помогло, творческие искания Вивьен Ли моего супруга интересуют мало, Ларри фыркнул и о записях забыл.
А сейчас вытащила снова, потому что назревает интересный период, я уже предчувствую серьезные изменения…
Из Нью-Йорка позвонил Милтон Грин и предложил Лоуренсу снять фильм и самому сняться в главной роли по пьесе Рэттигана «Спящий принц». Сразу несколько вопросов: кто такой Милтон Грин, где будет сниматься фильм и кто продюсер, кто будет играть Мэри Морган – главную женскую роль?
Эту пьесу мы с Ларри с успехом играли в сезоне 1953 года, что же теперь?
Все ответы не в мою пользу, и все они таковы, что рот раскроешь от изумления. Милтон Грин – фотограф «Фокса», ставший совладельцем «Монро продакшн», так, кажется, называется их совместная с Мэрилин Монро независимая кинокомпания.
– Что сняла эта компания?
– Пока ничего, это будет первый фильм.
Да, Мэрилин Монро в самоуверенности не откажешь! Начать сразу с известной пьесы и пригласить в качестве актера и режиссера Лоуренса Оливье… Но если она дает деньги, то и главная роль ее? Рэттиган как-то не очень уверенно намекнул мне о возможности сыграть эту роль, а я уверенно отказалась. К чему вообще что-то обсуждать, если я прекрасно понимаю, что Ларри найдет тысячу и одну причину не играть вместе со мной?
Я не очень поняла грубость Ларри при разговоре на эту тему. Достаточно было бы просто заявить о своем согласии снимать американский секс-символ и самому сниматься с ней (особенно в любовных сценах), к чему сообщать об этом мне столь вызывающим тоном?
– Я не понимаю, ты спрашиваешь совет или ставишь меня в известность о своем решении играть с Монро?
– Но она продюсер фильма, ты должна понимать, что это значит!
– Ларри, не нервничай, я прекрасно понимаю, что роль Мэри Морган будет играть сама Монро, в этом нет ничего удивительного. Да я и не рвусь, потому что повторить перед камерой то, что мы с успехом показывали на сцене три года назад, едва ли возможно, мы не те. Меня удивляет другое. Давно ли ты не признавал за Монро никаких достоинств, кроме тех, что выпирают из декольте?
– Неужели тебя так обижает невозможность сыграть Мэри самой?
– Меня? Ничуть. Я несколько переросла эту роль и по возрасту, и по стилю. Ларри, я не претендую на участие в фильме вместе с тобой, мне найдется чем заняться. Кауард предлагает сыграть Александру в «Шорохе южных морей».
Даже если бы я сказала, что намерена репетировать Анну Каренину с Финчем в роли Вронского, эффект был бы тот же: облегченный вздох и поцелуй в лоб:
– Я рад, дорогая, что ты все понимаешь правильно.
– Ларри, едва ли ты меня послушаешь, но я все же предупрежу. Не переоценивай себя и не недооценивай ее. Я не знаю, какая актриса Мэрилин Монро, но она красивая женщина. Молодая, красивая женщина, кажется, влюбленная в своего умного мужа. К тому же всем известны сложности работы с мисс Монро и твой далеко не ангельский нрав на репетициях.
Ответный смех получился натянутым, но на то ты и великий актер, чтобы справиться с собой:
– И все же ты немного ревнуешь, дорогая. Не стоит.
– Я просто понимаю, что бесчисленные проблемы выльются потоком жалоб на мою голову.
– Обещаю не жаловаться.
Разговора не получилось, ты не услышал моих опасений, которые совсем не беспочвенны. Наши актеры привыкли работать с тобой, не возражая, привыкли к тому, что ты можешь оскорбить или вдруг оказаться грубым, к требованиям дисциплины, иногда граничащим с самодурством. Я просто не представляю, как ты сумеешь сладить с Мэрилин Монро, которая известна полным отсутствием дисциплинированности. Она будет продюсером, потому ни возразить, ни обругать ее ты не сможешь.
