С 1941-го по 1943 г. группы тайной полевой полиции располагались в следующих населенных пунктах восточной Беларуси: Бобруйск, Борисов, Витебск, Лепель, Могилев, Орша, Старые Дороги и Полоцк. В данном случае, руководящими органами для них были штабы следующих воинских формирований: 9-я полевая армия – 580-я группа; 3-я танковая группа – 703-я группа; 2-я танковая группа – 639-я и 612-я группы; 4-я полевая армия – 570-я группа
[295].
ГФП проводило весьма активную и продуктивную работу в области вербовки и подготовки разведывательно-диверсионной агентуры. В 1942 г. в Москве для служебного пользования был подготовлен документ «Мероприятия германского командования против советских партизан (июль 1941-го – январь 1942 г.)», где в разделе «Разведка» указывалось: «Тайной полевой полиции вести списки всех секретных агентов с их характеристиками для того, чтобы в случае перемены дислокации новоприбывающие германские органы автоматически переняли оправдавшую себя агентуру. «Наставление по борьбе с партизанами» рекомендует вербовать секретную агентуру преимущественно из числа «граждан окраинных республик или лиц, семьи которых пострадали от большевиков. Секретные агенты, насколько возможно, должны контролироваться ГФП»
[296].
Во втором томе итогового «Отчета о разведработе белорусских партизан», подготовленного сотрудниками БШПД в 1944 г., в разделе «Агентурная разведка и контрразведка партизан» отмечалось, что «не только школы являлись источником пополнения кадров вражеской агентуры, органы абвера на территории Белоруссии, тайная полевая полиция, жандармерия, специальная войсковая разведывательная и контрразведывательная группа «Виддер» и другие производили в большом количестве подбор агентуры на местах и, после краткого инструктажа, направляли ее против партизан либо за линию фронта в Советский тыл с разведывательными, диверсионными и террористическими задачами»
[297].
Начальник разведотдела группы партизанских отрядов Калининского фронта капитан Степанов в июне 1943 г. подготовил документ «О способах внедрения в партизанские отряды агентов разведки и методах их подрывной деятельности», в котором, в частности, привел пример внедрения в одно из партизанских соединений семьи Михалевых (муж и жена)
[298]. Также приведен пример внедрения в соединения «народных мстителей» агента тайной полевой полиции Шурова. Чтобы его внедрить, «ГФП арестовало его «за связь с партизанами», завербовав его в качестве своего агента… После освобождения он был назначен старостой. Побыв некоторое время старостой, Шуров собрал продовольствие среди населения, доставляя его сам партизанам на своей лошади. Этим самым он зарекомендовал себя в глазах населения и партизан… Договорившись с командованием партизан, Шуров вступил в отряд. В отряде он проник на работу по снабжению партизан продовольствием, имея возможность разъезжать по деревням и выяснять месторасположение постов, их вооружение и численность. Для передачи данных использовался другой агент разведки, внедренный в этот же партизанский отряд»
[299].
Информация об агентурной деятельности подразделений тайной полевой полиции отслеживалась и по линии органов государственной безопасности. В конце октября 1943 г. Л. Цанава сообщал о том, что подразделение ГФП в Ельске, используя «дезертиров-перебежчиков из партизанских отрядов, а также агентуру, завербованную из числа враждебной власти элементов, организовала «Специальный отряд» для борьбы с партизанами… Общая численность отряда достигает 40 человек… Каждый завербованный в отряд дает соответствующую подписку и первоначально проверяется на практической работе, как агент. Впоследствии, когда завербованный докажет на деле свою преданность немецким властям, ему на руки выдается оружие, которое разрешается хранить дома»
[300].
Укажем на то, что подразделения ГФП организовали на оккупированной территории БССР несколько учебных разведывательно-диверсионных центров (курсов) в Борисове
[301], Лепеле
[302], Орше
[303], местечках Семежево (Краснослободский район), Уречье (Слуцкий район, Любане и Старых Дорогах (Минская обл.)
[304].
Для выполнения поставленных заданий ГФП и фельджандармерия использовали любые самые жестокие мероприятия, не особенно разбираясь со степенью вины арестованных в ходе оперативно-разыскных мероприятий. Проверками был охвачен довольно широкий круг лиц. Небольшой штат подразделений ГФП не давал возможности объективно рассмотреть каждое дело, поэтому судьба арестованных имела трагический характер – приблизительно треть из них была расстреляна
[305].
