Выделим еще два, на наш взгляд, важных и малоизвестных аспекта в обучении агентуры. Во-первых, это многоступенчатость в подготовке шпионов. В архивных документах имеются свидетельства того, что после окончания одного учебного заведения агентов могли направлять для переподготовки в другое (это могло быть вызвано сменой задания или другими причинами). В мае 1944 г. на территории современной Брестской области был разоблачен немецкий агент Алексей Маркушин 1924 г.р. На допросе он рассказал, что окончил полуторагодичные курсы в немецкой «физкультурно-военной школе» в Германии в г. Аленштадт (на самом деле разведывательно-диверсионная школа. – Авт.). Там он обучался с сентября 1942 г. по февраль 1944 г. вместе с еще 170 мужчинами – жителями Орджоникидзевского района Краснодарского края и Майкопа. «Проводились занятия по вопросам международного положения ежедневно по 2 часа, устройство и методы работы Особых отделов и НКВД, изучали настроение партизанских отрядов и бригад, распознавание партизанских командиров и начальников. Изучали связь между собой…»
[446]В первых числах февраля обер-лейтенант Шуц (один из руководителей школа в г. Аленштадт. – Авт.) повез 135 человек в г. Брест, якобы для заброски за линию фронта в тыл Красной Армии, еще 35 человек, в том числе и А. Маркушин вместе обер-лейтенантом Штубером (преподаватель школы в г. Аленштадт. – Авт.) и начальником школы Гофманом прибыли в Барановичи. Здесь же на следующий день начались курсы переподготовки, преподавателями на которых были указанные выше немецкие офицеры. Обучение длилось три месяца – до 3 мая 1944 г. и готовились кадры для действий в партизанских формированиях
[447].
Курсы переподготовки агентурных кадров действовали и в Гомеле. В частности, с 9 по 20 сентября 1943 г. на них обучалась «агент в юбке» Нина Севостьянова, которая до этого (с июня по декабрь 1942 г.) 6 месяцев проходила подготовку в разведшколе в Гомеле. В качестве слушателей на этих курсах присутствовали и немецкие сотрудники СД
[448]. Такая практика существовала и в других регионах. Так, в г. Вроцлав на территории Польши действовал специальный лагерь «Цеппелина», где готовилась разведывательно-диверсионная агентура. После его окончания часть курсантов направлялась в школу в м. Волау (Волув) (в 40 км от Вроцлава), где они «проходили окончательную отшлифовку по пройденной программе»
[449].
Во-вторых, необходимо отметить, что в некоторых учебных центрах проводились и «практические» занятия. Вот что рассказал агент Тростенецкой школы М. Брейтман-Петренко: «Видное место занимала выработка стойкости и твердости характера или, если выразиться более точнее, сделать из людей нечувствительных по отношению к страданиям других. Для этого часто заставляют присутствовать при расстрелах заключенных и евреев, которые находились в лагерях… заставляли ходить к ямам в лесу, где складывались и сжигались убитые евреи». В ряде случаев курсантов могли привлекать к такого рода «занятиям»
[450]. Вот, что показала на допросе агент абвершколы в Минске Н. Сушенко: «В школе слушатели должны заниматься 6 месяцев, после проходить двухмесячную практику в г. Минске и прилегающих деревнях. Ходили на практику в тюрьму во время ведения следствия и избиения пойманных партизан. Учащиеся также практиковались в избиении и убийствах людей»
[451]. Все это делалась еще и для того, чтобы «повязать будущих агентов кровью», собрать на них серьезный компромат и предотвратить их переход на сторону противника.
Преподавательский состав разведшкол и курсов также различался. В Отчете о состоянии разведывательной работы по 1-й партизанской бригаде т. Захарова от 28 июля 1943 г. указывалось: «Основной преподавательский состав в школах – старые матерые немецкие шпионы из отделов гестапо, а также есть часть русских, прошедших шпионское воспитание в Германии и имеющие большой шпионский стаж»
[452]. В крупных (стационарных) школах в областных и районных городах руководитель, его заместитель и некоторые преподаватели были офицеры и сотрудники немецких спецслужб, а часть преподавателей и вспомогательный персонал были представлены местными кадрами, в основном из активных коллаборантов и военнопленных. Такая ситуация характерна для школ абвера в Борисове (Печах), Минске, Витебске
[453], учебных центров в Гомеле
[454], Могилеве
[455], Полоцке
[456] и др. Например, в Оршанской разведывательно-диверсионной школе преподавателями были пять советских военнопленных в чине от младшего до старшего лейтенантов
[457]. В одной из развешкол в Минске преподавателями были несколько сотрудников НКВД
[458].
В небольших школах и на вечерних курсах руководящий и преподавательский состав мог состоять из местных кадров, находящихся на службе у немцев (сотрудники полиции, различных учреждений, командный состав РОА и РННА и т. д.). В Борисове на вечерних курсах ГФП преподавали местные «активисты» Стась, Руденко и Щерс
[459]. В «школе специалистов», расположенной также в городе на р. Березине, руководящие должности занимали «генерал-майор Андрей Севастьянов, комбриг Богданов… генерал-майор Наумов»
[460]. Руководителями и преподавателями «периферийных» школ в Ельнице и Куренце также были предатели, перешедшие на службу к немцам
[461].
