Расписание в школах также значительно отличалось. Если на вечерних курсах обучение могло проходить несколько часов в день или на выходных, то в стационарных школах существовал строгий распорядок. Обучавшимся агентам разрешалось свободное общение между собой
[462] и категорически запрещалось общение с гражданским населением за пределами школ. Выход из школы в город разрешался руководителями школы только в исключительных случаях.
Обучение в Гомельской разведшколе проходило ежедневно с 9 до 15 часов, кроме выходных. В субботу и воскресенье предоставлялось свободное время и разрешался выход в город до 24 часов
[463]. В разведывательной школе «Зондерштаба-Р» в Варшаве 4 дня в неделю занимались по 6 часов с 9.00 до 12.00 и с 14.00 до 17.00 и 2 дня в неделю по 4 часа с 9.00 до 13.00. В воскресенье был выходной
[464].
Для наглядности приведем распорядок дня в учебном центре «Цеппелина» в местечке Волау (Волув) в 40 км от Вроцлава. Подъем был в 6 часов утра, затем 15 минутная зарядка и туалет. В 8 часов завтрак, который состоял из 200 грамм хлеба, 25 грамм маргарина или меда (редко) и 0,5 литра кофе без сахара. Занятия начинались в 9 часов и продолжались до 12 часов. В 12 часов начинался обед, который включал 1 литр картофельного супа с мукой без хлеба. После обеда курсантам давался час отдыха, а потом начинались занятия по спецподготовке. В 18 часов ужин: 200 грамм хлеба и 50–70 грамм ливерной колбасы и кружка кофе
[465]. При подготовке детской агентуры в школе в Борисове питание курсантов состояло из лапши или риса со сладким чаем (молоком). На обед давали суп с мясом и картошку с котлетой, а на ужин – молоко или чай с хлебом
[466]. Таким образом, для курсантов стационарной формы обучения предусматривался полный пансион. Агентов, готовившихся на вечерних курсах, могли дополнительно обеспечивать сухим пайком
[467].
Одежда у курсантов также могла отличаться. Военнопленным могли сохранять их одежду, а могли выдавать полувоенную или немецкую (чешскую) форму без знаков отличия. Гражданское население посещало лекции в своей одежде, кроме того, немецкое руководство могло выдавать новую одежду
[468]. При абвершколе в г. Борисове действовала собственная мастерская по пошиву и подгонке обмундирования
[469]. За обучения в школах курсантам платили деньги. В Борисове – от 45 до 80 марок агенту и 40 – родственникам, после ухода агента на задание
[470]. В Гомеле – 50 марок
[471], а за выполнения задания шпионам из Баранович обещали вознаграждение в 3 000 рублей
[472].
В зависимости от характера задания агента и его легенды подбирались соответствующие обмундирование и экипировка. При засылке в партизанские соединения шпион надевал гражданскую одежду
[473]. Так, разоблаченный немецкий агент Александра Голубцова должна была проникнуть в один из партизанских отрядов под видом беспризорницы, обиженной и измученной немцами. Для этой цели она надела лапти и рваную одежду
[474]. В ноябре 1943 г. часовым партизанского отряда «Большевик» был разоблачен мальчик лет 15, «невзрачный на вид, в оборванной одежде, с грязным лицом и руками», который должен был собрать разведывательные данные для немцев
[475]. Агентов также могли снабжать оружием (или его частями) и патронами для того, чтобы было легче внедриться в отряд, так как у партизан ощущался дефицит с вооружением
[476]. Так, агентам организации «Русское объединение», которая располагалась в Бресте, с целью облегчения проникновения в партизанские отряды выдавались пистолеты с 500 патронами или винтовочные патроны без оружия
[477].
При заброске агентуры в тыл СССР и в части Красной армии экипировка агентов была более сложная и тщательная. Выпускников абвершколы в Борисове снабжали следующими товарами и предметами: документами, военными билетами, паспортами, военными аттестатами, орденами и медалями, деньгами, черным хлебом крестьянской выпечки, салом, колбасой и копченостями, спиртом, шоколадом в плитках, махоркой, спичками, газетами, карандашами, бритвами, ножами. Радистам-телеграфистам в обязательном порядке давались компасы (русские и немецкие), немецкие карманные фонарики двух марок и часы. «Все парашютисты имели по две пары белья, одна – на себе, другая – в запасе. Белье исключительно русское. Для работы в тылу Красной армии радисты-телеграфисты снабжаются следующей аппаратурой. Радиостанцией двух типов: а) советской типа «Север»; б) немецкой коротковолновой радиостанцией мощностью в три ватта с диапазоном волн приема-передатчика от 43 до 83 метров, передатчик кварцевый, работает дуплексом»
[478].
Группа агентов, прошедших обучение в спецшколе «Цеппелина» в м. Яблонь (около Люблина) и разоблаченная в октябре 1942 г., была снабжена радиостанцией, ящиком со взрывчатыми веществами, тремя гектографами, запасом чистой бумаги для изготовления листовок, суммой почти в 180 тыс. рублей, запасными штатскими костюмами, продовольствием, фиктивными документами, чистыми бланками различных советских учреждений
[479]. На Карельском перешейке и на территории Финляндии готовилась агентура исключительно из числа военнопленных и под видом военнослужащих – бойцов или командиров Красной армии, с фиктивными документами. Поэтому при экипировке прежде всего предусматривалось, чтобы по своему внешнему виду они не отличались от советских солдат. Все одевались в форму, принятую в Красной армии, с соответствующими знаками отличия. Кроме того, агенты снабжались оружием, положенным по табелю соответствующих воинских категорий, часами советского или иностранного производства, компасами, советскими деньгами и продуктами питания – сухим пайком на период выполнения задания
[480].
