В радиограмме № 975–701 от 14 февраля 1943 г. сообщалось, что «в целях уничтожения партизанских отрядов немцы практикуют высадку в партизанские лагеря десантов из предателей, одетых в нашу форму. Примите надлежащие меры охраны, организации пропускной системы в местах дислокации»
[500].
В 1943 г. «партизанский фактор» в оккупационной политике нацистов еще более возрос. Успешная и своевременная централизация движения, количественный и качественный рост формирований, материальная поддержка «большой земли» – все это остро ставило вопрос об активном противодействии «лесным солдатам». На совещании высшего руководства Генерального округа «Белоруссия», состоявшемся 8—10 апреля 1943 г., начальник службы безопасности в Минске оберштурмбанфюрер СС Э. Штраух отмечал: «…Я считаю, что партизанское движение нельзя недооценивать. И, прежде всего, нельзя проводить никаких мероприятий спонтанно. То, что банды в настоящий момент сильнее нас и наносят ущерб – это факт, но, тем не менее, нельзя принимать поспешные решения… Разведка у банд налажена лучше, чем у нас… Нам нужно противопоставить противнику такую же, если не лучшую разведывательную службу»
[501].
С целью сбора разведданных о партизанских формированиях немецкое командование массово направляло агентуру в близлежащие деревни и хутора. Сотрудник особого отдела бригады «Старика» Яков Кондыба в апреле 1943 г. рассказывал о методах работы немецкой разведки следующее: «Борисовское и Смолевичское гестапо вербует местное население данных районов с задачей – ходить по деревням, в которых находиться по несколько дней и выявлять, в какую деревню и в какой дом приходят партизаны… В случае, если представиться возможность встретиться с партизанами, стараться завязать с ними разговор и проникнуть в отряд. Причем, для того, чтобы иметь больше доверия среди партизан, обязательно оперируют тем, что они находились под арестом и были избиты немецким гестапо, показывая следы избиения на их теле. Затем возвращаются в гестапо. Время на задание – неограниченное»
[502]. Командир партизанского отряда Шемякин в одном из отчетов сообщал, что для связи с такой агентурой обычно дают явки в деревнях, расположенных поблизости, мимо которых часто ездят партизаны на диверсионные и продовольственные операции. В деревнях, окружающих лесные массивы, «гестаповцами насаждается агентура, освещающая передвижение партизан по маршрутам и в целом ряде случаев просачивающаяся в партизанские соединения»
[503].
Вот что о методах засылки агентуры противника рассказал командир бригады им. Флегонтова Евгений Филипских: «Немцы маскируют своих агентов таким образом: зачастую в деревнях, расположенных недалеко от отрядов, можно встретить людей, которые ходят в течение 2–3 дней якобы в поисках пропавших людей или же коров. Эти люди снабжены фальшивыми документами. При детальном выяснении они оказываются агентами гестапо»
[504]. Часто агенты легендировались под работников различных профессий. Например, в декабре 1943 г. из местечка Славное «гестапо направило группу шпионов в гражданской одежде», которые действовали по 2–3 человека, работая стекольщиками в деревнях. В их задачу входило выявление лиц, связанных с партизанами, и изучение настроения населения
[505].
Отметим, что ЦШПД и БШПД были прекрасно осведомлены о деятельности немецких спецслужб по вопросу организации секретных школ и подготовке агентуры. 24 октября 1942 г. Центральный штаб направил в республиканские и региональные штабы партизанского движения примерную схему составления разведывательной сводки, в которой, помимо прочего необходимо было отражать следующие вопросы: «…13. Где и какие школы открыты немцами по подготовке агентуры для переброски в наш тыл, и какие задачи стоят перед подготовляемой агентурой…14. Где и когда немцами готовятся отряды или отдельные агенты для переброски и способ переброски»
[506]. В конце октября 1943 г. БШПД получил из Центрального штаба указание следующего содержания: «Просим шифром запросить все вверенные вам партизанские отряды о наличии по Белоруссии школ гестапо, их места дислокации, численный состав, кого из каких школ выпускают… Из освобожденных Красной Армией районов Орши, Брянска, Смоленска, Рославля, Унечи и др. немцы школы гестапо передислоцируют в районы Белоруссии. Дайте задание установить их местонахождение и перегруппировку. Учитывая исключительную важность этого вопроса задание просим взять на контроль и немедленно ставить нас в известность»
[507].
В декабре 1943 г. в указаниях, поступивших из ЦШПД на имя начальника БШПД П. Калинина, сообщалось, что «из партизанских отрядов поступают агентурные данные и показания разоблаченных агентов гестапо, что немцы усиленно вербуют и обучают в школах большое количество своей агентуры с целью засылки в наши тылы, проникновения в части Красной Армии и внедрения в партизанские отряды для ведения разведки, совершения диверсий на коммуникациях и террористических актов… Для успешного розыска вражеских разведчиков, переброшенных в наши тылы и партизанские отряды, просим дать указания командирам вверенных вам партизанских отрядов… добиваться получения на переброшенную агентуру, или внедренную в партизанские отряды подробных сведений с указанием: а) полных установочных данных; б) характеризующих данные агента и его предметы; в) район предполагаемой деятельности агента и его связи»
[508]. В свою очередь, БШПД разослал аналогичное указания в партизанские соединения Белоруссии.
Приведем фрагмент из справки «О засланной и разоблаченной агентуре гестапо в партизанских отрядах Минской и Брестской областях БССР и о школах гестапо», которую подготовил старший помощник начальника разведотдела БШПД Н. Косой. В ней сообщалось, что «по неполным и сугубо ориентированным данным заслано в партизанские отряды и бригады агентов по Минской области – 900, из них разоблачено – 296». Далее приводились данные о деятельности немецких спецшкол в Минске, Борисове, Слуцке и Бресте, а также краткосрочных разведывательных курсах в Семежево, Уречье, Любани и Старых Дорогах
[509].
