Спецслужбы противника также использовали этот фактор в своей работе. Они производили ложные разоружения «добровольческих» и полицейских формирований, а агентов направляли в соединения партизан под видом бежавших от ареста. Например, в начале 1944 г. помощник командира по разведке партизанской бригады «Пламя» сообщал своему руководству о том, что, по агентурным данным, в гарнизонах Червень, Пуховичи, Марьина Горка в последнее время происходило разоружение полицейских, якобы за связь с партизанами. На самом деле эти полицейские заранее прошли необходимую подготовку и должны были быть засланы в партизанские отряды под предлогом преследования от немецких властей. Целями их внедрения в отряд были шпионаж и диверсии
[522]. Заместитель командира по разведке Кировского партизанского соединения Марченко в одном из отчетов указывал на следующую практику внедрения в партизанские отряды: «Немцы, узнав о том, что готовится группа 10–15 человек изменников или полиции перейти в партизанский отряд не арестовывают группу, а вливают в эту группу своих агентов с целью узнать их намерение и способы ухода к партизанам, даже допускают уносить оружие в партизанские отряды». В дальнейшем внедренные агенты должны были оговаривать инициаторов перехода к партизанам и добиваться их ареста и расстрела
[523].
В некоторых партизанских формированиях контрразведчики были специально сориентированы на активное выявление агентуры из числа вышеназванных категорий. Начальник особого отдела партизанской бригады им. Сталина Парафенюк в своих указаниях отмечал: «Категорически требую тщательно поверять каждого вновь прибывающего человека в отряд, а в особенности прибывающих из украинских батальонов, полицейских гарнизонов, пленных, прибывающих из Германии, а также прибывающих в одиночку… На прибывающих подробно протоколировать установочные и демографические данные, судимость, подвергался ли он или родственники аресту НКВД. Особенно подробно зафиксировать деятельность со времени оккупации фашистами данной местности, или с момента нахождения в плену»
[524].
С началом наступления Красной армии и освобождения оккупированных территорий немецкая разведка начинает активно использовать свою агентуру под видом беженцев, возвращающихся в свои дома или разыскивающих своих родных и близких
[525]. Разведчики Щучинского партизанского межрайцентра предупреждали своих коллег о том, что «все пребывающие с востока беженцы или состоят на услужении СД, или помогают добровольно. Потому надо очень осторожно относиться к нищим и разыскивающим свои семьи восточников, эвакуированных из прифронтовой зоны»
[526].
В Отчете о работе разведки и контрразведки бригады им. Пономаренко отмечалось: «Мирное население, вывезенное из Орловской области Каминским нашло убежище в партизанской зоне. Тогда немцы под видом эвакуированных начали засылать шпионов, диверсантов и террористов в партизанскую зону. В ноябре 1943 г. нам удалось выявить, а в последствии – разоблачить шпионку-вербовщицу Лидию Теремкову. Теремкова Л. И. была завербована в июне 1942 г. немецким гестапо в Брасовском районе Орловской области… В сентябре 1943 г. Теремкова была переброшена в г. Лепель, где получила задание пробраться под видом беженки в Ушачский район, где обосноваться на жительство и заняться вербовкой в агентурно-диверсионную сеть». Шпионка проникла в партизанскую зону, где быстро познакомилась с командиром роты Акимовым, который ранее служил в РОА. Теремкова быстро добилась сожительства с ним для использования его служебного положения и одновременно занялась вербовкой. Она успела завербовать 3 партизан и пыталась устроить их на работу в пищеблок с целью отравления остальных, однако все агенты были разоблачены
[527].
Кроме вышеназванных партизанской контрразведкой было выявлено еще несколько способов засылки немецкой агентуры. Приведем фрагмент одного из документов, в котором они детально описываются: «Первый метод засылки в отряды заключается в том, что в одном отряде добровольческой армии заподозрило немецкое командование переход на сторону партизан. Это сообщается в гестапо, оттуда прибывает агент, якобы для лагерей военнопленных для поступления в народную армию. Там он проявляет недовольство к немецким оккупантам и этим самым сближается с той группой. Там он усиленно агитирует за уход к партизанам, а в тоже время получает указания от гестапо. Потом он уходит с добровольцами в партизаны…
Второй метод заключается в том, что в данный партизанский район засылают беженцев. С этими беженцами засылают агентов гестапо, даже семейных и с детьми. Они живут, начинают встречать партизан, начинают им сочувствовать и жаловаться на свою судьбу. Может быть и выпивка, во время которой партизан может рассказать об отряде. Или даже агент гестапо замечает, к какому селянину больше заходят партизаны. Здесь он ищет знакомство с этим человеком, якобы хочет быть агентом партизан.
Третий метод заключается в том, что засылаются агенты на заводы и фабрики, где они стараются связаться с агентами партизан и очень много таких людей связываются с агентами партизан и следят, которые хотят уйти от немцев. В одно прекрасное время назначается сбор для ухода в партизаны. Тогда агент получает задание гестапо или уйти с ними, если эта группа небольшая, или их на месте арестовывают вместе с проводником.
Четвертый способ – это засылаются немцы во время блокировок, или до блокировок партизанских отрядов
[528]. Засылается большинство группами, а после в том месте, где была блокировка, становится немецкая часть.
Пятый способ – исключительно в городе. Вербуют местных агентов, в особенности тех, кто имеет ларьки, пивные, закусочные
[529]. Здесь они прислушиваются к разговорам пьяных людей, начинают предлагать выпить и подталкивают разговор на партизан. Если этот человек поддается, то с ним заводят дальнейшее знакомство и в дальнейшем выявляют агентов партизан.
Шестой способ – агенты гестапо ходят в театры и кино, станции базара, танцы и прислушиваются к разговорам окружающих людей»
[530].
