Имелись случаи, когда германские агенты организовывали в партизанском соединении крупные и разветвленные резидентуры. Например, в I квартале 1944 г. в партизанской бригаде «Разгром» была «вскрыта диверсионно-разведывательно-террористическая группа в количестве 9 человек, выпущенная Борисовским отделением гестапо, в числе которых резидентами были: врач отряда «Мститель» Евгений Сторжинский, партизан отряда «Мститель», бывший бургомистр Пересадской волости Борисовского района Михаил Сермяжко». У них на связи были несколько агентов, проживавших в близлежащих деревнях, выполнявших роль курьеров, а также один из врачей амбулатории в Борисове. Кроме того, в этом же отряде работали 5 шпионов-партизан. Следственным путем было установлено, что в задачу данной группы входило: «вербовка и насаждение своей агентуры в партизанских отрядах, разведывательная работа, отравление партизан, бактериологическая борьба против партизан – прививки женщинам-девушкам, мужчинам венерических заболеваний, распространение тифа в отряде и окружающих деревнях»
[531].
В 1-й Минской партизанкой бригаде был выявлен ряд случаев, когда агентура противника пыталась проникнуть в партизанское соединение под видом жителей гражданских лагерей. Для предотвращения такой деятельности командованием бригады были введены специальные удостоверения для гражданского населения, проживающего на территории лагеря, которые являлись своеобразным пропуском
[532]. Кроме того, практиковалось внедрение агентуры в партизанские соединения под видом мирных лиц и беженцев в момент выхода партизан на большую землю. Так, к одному из отрядов «лесных солдат», выходившему в тыл с территории БССР, в пути присоединилась «агент в юбке» М. – по национальности полька, и перешла на советскую территорию. Расследованием было установлено, что «ей без особого труда удалось вступить в партизанский отряд, так как за ней начали ухаживать командиры»
[533].
Немецкие спецслужбы часто «комбинировали» состав шпионских групп. Например, к завербованному шпиону могли «прикреплять» кого-либо из членов семьи партизана. Иногда даже создавали все условия для более тесных отношений между ними (вплоть до вступления в брак). Такой подход позволял легче внедриться в соединения партизан
[534].
Еще один способ выявления вражеской агентуры успешно применялся в партизанской бригаде им. Чкалова. Вот как его описал начальник особого отдела бригады Зухба: «В целях ограждения бригады от шпионов, террористов и прочих врагов, засылаемых немецкими властями и расширения партизанского движения, была организована при бригаде с дислокацией в отдаленной местности резервно-фильтровочная группа, куда поступали новобранцы из местного населения, из военнопленных, проживавших у крестьян евреев, бежавших из гетто. В этой группе тщательно проверялись все без исключения по линии особых отделов, после чего ими пополнялись ряды бригады… В результате профилактических мероприятий… особый отдел сумел выявить и уничтожить 136 немецких шпионов, террористов, изменников, предателей и других социально-опасных элементов»
[535].
После того, как стратегическое положение на Восточном фронте стало меняться в пользу СССР, а поражение Германии стало лишь вопросом времени, немецкие спецслужбы стали массово готовить агентуру для «оседания» на освобождаемых Красной армией территориях. Так, в ноябре 1943 г. в Минск из Германии прибыл эшелон с русскими военнопленными в количестве 300 человек. Захваченный партизанами из этого числа военнопленных Яков Моногаров показал, что все они окончили специальные разведывательные школы в Кёльне, Штутгарте и др., после чего были направлены в Белоруссию для разведывательной и террористической работы. Часть агентуры должна была засылаться в тыл СССР, а другая часть – наиболее надежные и проверенные агенты – «получила задание осесть в прифронтовых районах и начать свою деятельность с отступлением немцев и занятия территории Красной Армией. Их задача организовать террор и диверсии на советской территории, для чего им предоставлено право производить вербовки новых лиц, зарекомендовавших себя сторонниками немцев»
[536]. Помощник уполномоченного ЦККП(б)Б по Барановичской области подполковник госбезопасности Донской также сообщал, что «в целях глубокой разведки противник готовит массовую агентуру для насаждения на послевоенный период в оставляемых немцами областях и для проникновения в глубокий тыл СССР»
[537].
Очень часто выявление и разоблачение такой агентуры осуществлялось уже после освобождения территории БССР. Так, 7 июля 1944 г. солдаты 8-й роты 264-го стрелкового полка под руководством лейтенанта Кукла, проводя операцию в районе с. Заполье, установили, что под видом населения, идущего с оккупированных территорий к месту жительства, по дороге следуют агенты врага, завербованные немецкой разведкой и направленные в советский тыл для шпионажа
[538]. По данным белорусского историка А. М. Литвина, только в 1945 г. на территории БССР всеми видами нарядов «было задержано 106814 человек, среди них: подозреваемых в шпионаже – 25, диверсантов-парашютистов – 8»
[539].
В заключение рассмотрим вопрос комплексного использования немецкой агентуры в противопартизанской деятельности оккупантов. А именно – подготовку и засылку в партизанские формирования Белоруссии немецких разведчиков и диверсантов накануне и в период проведения карательных операций. В годы Великой Отечественной войны нацисты провели на территории Белоруссии более 140 крупных акций, направленных на уничтожение партизанских формирований и местного населения, захват рабочей силы и тотальное ограбление. Эти акции имели различный эффект: какие-то приводили к разгрому партизанских формирований (например, «Герман», «Котбус», «Корморан»), другие значительного урона партизанам не наносили, и тогда все силы карателей направлялись на гражданское население.
Успех той или иной карательной операции во многом зависел от количества и качества разведывательных данных о партизанских формированиях: дислокации, численности, вооружении, блокпостах и заставах, лагерях и стоянках, командном и политическом составе и др. Сбор этих сведений осуществлялся разными способами: воздушная разведка, опрос перебежчиков и пленных, прямое наблюдение, но самым массовым и действенным способом сбора разведданных была агентурная разведка. Согласимся с мнением помощника начальника разведывательного отдела Центрального штаба партизанского движения капитаном В. Куровым, который отмечает, что для «разведки партизанских формирований немцам пришлось применить главным образом агентурную разведку, так как другие разведки благодаря маневренности партизан не дали требуемого эффекта»
[540].
