Так, в мае 1942 г. на первых секретных совещаниях в Минске, посвященных борьбе с «лесными солдатами», военный комендант Белоруссии генерал-майор Чамер-Остин в присутствии гауляйтера В. Кубе и руководителя СС, полиции безопасности и СД Ценнера заявил, что «вопрос борьбы с партизанами в первую очередь является вопросом получения агентурных и разведывательных данных, а использование военных и полицейских сил без предварительного сбора разведывательных данных бесцельно». Требуя осуществления чрезвычайных мер (в том числе проведения карательных операций), Чамер-Остин отмечал, что «основой остро возникшей необходимости борьбы с партизанами в большей мере, чем до сих пор, является основательная разведывательная и агентурная работа»
[541].
Заместитель командира 1-й Белорусской партизанской бригады по разведке Леухненко в одном из отчетов указывал: «В период немецких карательных экспедиций противник особенно много засылал агентуры, используя то обстоятельство, что в экспедиции появляется масса групп и одиночек партизан, рассеянных отрядов»
[542]. Анализируя опыт противопартизанской тактики немцев, советские командиры-партизаны отмечали: «Перед проведением крупной карательной экспедиции проводится усиленная агентурная разведка, через которую устанавливается: место расположение партизан, их численность, вооружение, позиции, наличие постов, а также тщательно изучается местность и пути подхода»
[543]. В одном из наставлений немецкой армии о тактике борьбы с «лесными солдатами» указывалось: «предпосылкой каждой операции должна быть тщательная разведка. Она должна установить расположение позиций, постов, количество и вооружение партизан, а также выяснить местность с особым учетом наиболее благоприятных подходов. Такая разведка может быть осуществлена только гражданскими лицами, знающими местность, характер населения и владеющими языком». Далее делался вывод о том, что «облавы на партизан без агентов или проводников, почти всегда безрезультатны»
[544].
Прежде всего укажем на то, что прямых документальных источников по обозначенной проблеме не так уж много. Дело в том, что, отправляя агента на задание по сбору разведданных, его, естественно, не информировали, для чего эти сведения необходимы, чтобы в случае разоблачения он не сообщил эту информацию партизанам. Подготовка к подобным акциям велась в максимально секретной и скрытной обстановке, чтобы исключить возможность утечки информации. Поэтому большинство приводимых в монографии документов будут косвенно указывать на эту деятельность немецких спецслужб (например, соотнесение месторасположения школы со временем выпуска агентов и регионом их засылки, а также районом проведения карательной операции).
Вначале приведем несколько, на наш взгляд, интересных документов по обозначенной проблеме. Партизанский разведчик Дмитрий Леонтьев, оказавшись на «большой земле», рассказал такой случай: «В отряде у нас был некто Смирнов. Он был из Минска… Этот Смирнов оказался немецким шпионом, о чем мы узнали позднее. До разделения отряда на два лагеря при стоянке на старом месте, этот Смирнов попросился пойти на разведку. Он был командиром разведки, он сказал, что ему надо сходить в волость. Я дал ему 12 летнего мальчика, который был у нас в отряде и использовался на хозяйственных разведках… Только на третий день разведка из отряда «дяди Васи» привела к нам нашего мальчика сильно избитого, испачканного кровью. Он нам рассказал, что Смирнов встретился с какими-то двумя неизвестными, с ними переговорил и стал избивать его, предварительно отобрав наган, проломил мальчику голову в нескольких местах. Смирнов в отряд больше не явился. А вскоре к месту расположения нашего отряда двигался карательный отряд немцев, который встретил наших больных, отправленных в Минск на излечение»
[545].
6 января 1943 г. в расположения отряда «Боевой» пришла девушка Гришанович Екатерина (1922 г.р.), которая, зная нужду партизан в оружии, изъявила желание вступить в отряд. Когда коснулись вопроса помощи с оружием, она сообщила, что у нее имеется тайник – несколько винтовок и автомат спрятаны под стогом в 15 км от лагеря. Заместитель командира по разведке и контрразведке партизанской бригады им. Флегонтова Фаюстов так описывает дальнейшие события: «В эту же ночь выехали с ней за оружием, но оно там не обнаружено. Гришанович, путая, стала искать в другом месте, но и там оружия не было. Тогда я, зная о концентрации сил противника о готовящейся блокаде партизан, решил, что Гришанович могла быть послана «гестапо» с целью шпионажа. После 6-ти часового допроса она показала, что послана гестапо с целью шпионажа в партизанский отряд, где кроме сбора сведений, она должна была совершить террор над командным составом, а после вернуться в назначенное место, а пока ежедневно она должна была ходить на явку в дер. Попова-Гряда в 3–4 км от лагеря. Ее засылка действительно была приурочена к моменту блокировки партизан…»
[546]
В партизанской бригаде им. Кирова был разоблачен немецкий агент Александр Рыганов, который в январе 1943 г. перебежал к немцам и «навел карательную экспедицию, где было разбито три партизанских отряда Шанина, Иванова и Краткова»
[547].
В конце апреля 1943 г. командир партизанской бригады «Разгром» Балан разослал во все партизанские отряды на имя командиров, комиссаров и уполномоченных особых отделов следующий документ: «Противник по прямому подсказу изменников и предателей родины попытается не только направить карательные экспедиции в партизанские районы, но бесчисленное количество шпионов всех разновидностей по форме и возрасту. В обеспечении решительного ограждения партизанских отрядов и ближайших населенных пунктов от проникновения шпионов и для своевременного предотвращения карательных экспедиций призываю:
1. В соответствии с требованием инструкции организовать сеть агентурных постов среди личного состава и населенных пунктов;
2. Определить задачи агентурных постов в отрядах на их неустанную прозорливость с прислушиванием ко всяким разговорам…;
3. Беспрерывно в партизанские зоны засылать агентурный материал. Дать задание связанным с гарнизонами на что им обращать внимание в партизанских зонах…;
4. В партизанских зонах особо проследить за настроениями противника не в общем, а по «национальному» составу: немцы, австрийцы, латыши, литовцы»
[548].
