Еще одним аргументом при вербовке в шпионы была угроза вывоза на принудительные работы в Германию. Разоблаченная в апреле 1944 г. агент Нина Сушенкова (16 лет) на допросе показала, что «была принята в школу пропагандистов (на самом деле разведывательно-диверсионная школа в г. Минске. – Авт.) согласно поданного мной заявления. Причиной послужил вывоз меня в Германию, я лучше решила учиться в школе, чем ехать в Германию»
[689]. В условиях всеобщего голода и нужды не последнюю роль при вербовке играло и материальное вознаграждение (не только продуктами питания, но и товарами широкого потребления и деньгами). Так, «агенту Д. Евдокии за ее деятельность выдать: 1 дамское платье; 2 дамских пальто, 1 пару чулок, 1 пару белья, 1 пару ботинок. И для выполнения одного дела дать ей 0,5 л. водки»
[690]. А сестрам Нине (1928 г.р.) и Ольге (1931 г.) Новикам за выполнение разведывательного задания была обещана коробка сахарина и немецкий хлеб
[691]. Система поощрения своих агентов была прописана в Боевом наставлении по борьбе с партизанским движением на Востоке от 11 ноября 1942 г. В пункте № 101 указывалось: «Готовность к сотрудничеству должна поощряться оплатой. Оплата может производиться деньгами, натурой (продуктами, табаком, вином). Здесь же необходимо, чтобы все инстанции, руководящие осведомителями, выдавали последним дополнительные порции продуктов питания, паек, табак и вино»
[692].
Отметим тот факт, что в процессе разведывательной работы немецких спецслужб возникло такое понятие, как «ложный агент». Вот как это объяснил немецкий агент Леонид Проценко: «Резиденту Юнгу разрешалось иметь неограниченное количество информаторов-разведчиков. Часть из них была ложными – это значит, что по спискам резидента числилось несколько фамилий, которые к резидентуре Юнга не имели отношения и подписки от последних не брались. Это делалось с той целью, что продовольственный паек и деньги, которые причитались этим лицам, мы забирали для себя, так как пайка, который причитался для получения, нам не хватало»
[693].
Начиная с середины 1942 г. в архивных документах систематически встречаются сведения о подготовке агентов из числа молодых девушек и женщин как в немецких спецшколах, так и в индивидуальном порядке. В конце 1942 г. разведотдел Белорусского штаба партизанского движения уже располагал данными о массовой подготовке женщин-агентов в Борисовской, Гомельской и Слуцкой школах. Так, в ноябре 1942 г. состоялся набор курсантов в Слуцкую школу, который «состоял главным образом из жителей Слуцка и района в возрасте 17–20 лет… Из них 130 девушек, 70 мужчин…»
[694]. В Гомельской школе с июня по декабрь 1942 г. проходили обучение около 100 агентов, большинство из которых были молодые девушки
[695]. Прибывший из Минска партизанский разведчик Родин-Орлов в конце 1942 г. сообщил, что «в городе Борисове… была организована спецшкола по подготовке разведчиков, террористов, диверсантов… Широко используются девушки. В школу подбираются исключительно красивые девушки…». В этом же документе сообщается о деятельности выпускницы этой школы Деркач: «Данная агентка окончила трехмесячные курсы разведчиков в г. Борисове в мае 1942 года. После окончания она от немецкой разведки получила следующее задание: заняться выявлением партизанских отрядов, особенно руководящего состава (командиров, комиссаров). Ей была поставлена задача установить, где находится наша бригада и отряды. Для этого немецкие разведорганы снабдили ее дефицитными товарами, как-то табаком, спичками, иголками, нитками и др., с которыми она должна прибыть в район действия партизан, в частности в свою бывшую д. Заболоть и во время продажи товаров и разговоров с населением выявлять лиц, сочувствующих партизанам… Немцы ей поставили задачу через лиц, имевших связь с отрядом, завербовать несколько партизан. С конца мая и до середины августа Деркач трижды приезжала из Борисова в эту деревню и успела завербовать двух местных жителей»
[696].
Можно выделить два основных вида заданий, которые давались «агентам в юбках»:
• разведывательная работа (выявление мест и лагерей партизан, их количества, вооружения и командования). Например, партизанами Ушачской зоны Витебской области была задержана и разоблачена немецкий агент Наталья Шаптун, которая «на следствии показала, что она 1 мая 1944 г. вместе с 14 девушками окончила немецкую разведывательную школу в г. Лепель, после чего была направлена с целью разведки в партизанские отряды»
[697];
• диверсионная (индивидуальный террор в отношении командно-политического состава, массовые диверсии путем отравления пищи, медикаментов и воды). Очень часто эти задания комбинировались. В июне 1943 г. была разоблачена группа женщин-террористок во главе с фельдшером отряда им. Ворошилова Капиталиной Забелиной, которая была старшей группы (5 человек). Они были завербованы Крупской комендатурой, а отравляющие вещества получили в аптеке в Орше: 500 г мышьяка и 500 г белого порошкообразного яда, 50 г морфия и 200 г стрихнина. Хранились они отрядной аптечке. Теракт планировалось провести через отравление пищи. В последний момент было замечено, что готовившаяся пища изменила цвет, и массовое отравление удалось предотвратить
[698].
В качестве еще одного примера приведем задание, которое было дано немецкой шпионке М. Молевой: «Ей было поручено устроиться при штабе соединения медсестрой, изыскать средства и убить или отравить руководящих работников. Кроме этого, она обязана была своей красотой завлечь кого-нибудь из партизан, завербовать агентом и через него выполнять диверсии, поджог складов и прочее…»
[699]
Одним из способов внедрения в партизанский отряд было вступление в интимные отношения с командирами. В условиях войны факты наличия ППЖ (походно-полевых жен) были явлением достаточно распространенным. Секретарь Витебского обкома ЛКСМБ Н. Башкинцев в докладной записке от 23 декабря 1942 г. приводил такой случай: «…В конце октября 1942 г. были пойманы 2 шпионки, засланные с целью: разведать расположение партизанских отрядов, особенно аэродрома. Обе шпионки были приговорены к расстрелу. Райцев одной из них (Зина) даровал жизнь за сожительство с ним. Несмотря на новые сигналы из отряда Бирюлина и группы НКВД представить ее в органы НКВД, Райцев этого не сделал, она по настоящее время находится в штабе бригады, не выполняя никакой работы…»
[700].
