На первый взгляд эта история, записанная Бухнером со слов Баумана, похожа на легенду. Но завеса тайны «земляной пушки» начала приоткрываться, когда в списке офицеров, работавших на Гранатном дворе у «полковника Бовмана», удалось найти фамилию «гранатного и огнестрельного мастера Ганца Тимсона». Этот «Тимсон» и оказался тем самым «Тамсоном» из рассказа Бухнера.
В документах Тайного приказа его имя фигурирует с осени 1663 г.: «капитаном Ганцу Тимсону да брату ево отютанту Фредрику» была пожалована значительная сумма «на подъем» – около 400 рублей!
[449]В 1668–1670 гг. «огнестрельной стрельбы мастер Ганц Тимсон» был отправлен с пушками в Глухов в действующую армию князя П. А. Долгорукого
[450]. В начале весны 1671 г. артиллерийского капитана перевели в Курск, в полк боярина Г. Г. Ромодановского, а 13 марта того же года Тимсону разрешили уехать в отпуск в Москву, оставив вместо себя брата Фредерика
[451].
Но самое интересное, в архивном фонде Военно-исторического музея артиллерии, инженерных войск и войск связи удалось найти документы, свидетельствующие о том, чем занимался гранатный мастер в столице в период с мая по июнь 1671 г. Это черновые записи (памяти) головам И. В. Большому Ларионову, М.Г. Юреневу, Б. Ертусланову и П. Б. Строеву и «роспись капитана и огнестрельного мастера Ганца Тимсона, что ему надобно к деревянной верховой пушке гранат и гранатных составов (выделено мной. – А. Л.)». Тимсону и его помощникам, гранатчикам В. Иванову и Г. Калинину и иноземцу Элману, для постройки большой деревянной пушки было выдано: 100 гранат «розных статей», полпуда «селитры лютрованной», 12 фунтов («гривенок») серы; несколько пудов пороха, смолы, «котел медной смоляной», несколько десятков пудов пороха, «котел медной смоляной», около 100 дубовых и сосновых брусов (в том числе «7 брусов дубовых длиной по сажени, шириной по аршину, толщиной в 3 вершка, 15 брусов дубовых длина 2 аршина, ширина по пол аршина, толщина 2 вершка, 22 брусов сосновых длина поларшина, 3 сажени… 24 бруса бруса больших дубовых длиной по пол 4 сажени, 28 брусов длиной по полторы сажени»), а также «бумаги на картузы», «24 обруча больших, 28 меньших» и другие материалы. Собирали орудие 25 бочаров, плотников и токарей
[452]. Можно с уверенностью сказать, что «земляные пушки» в описаниях немца Бухнера и «деревянные пушки» русских документов – одно и то же.
Изображение земляной пушки из трактата И. Бухнера
Помимо деревянно-земляных пушек в боевых действиях применялись ракеты, сделанные из бревен. Так, один из очевидцев, который посетил русский осадной лагерь под Чигирином в 1674 г., докладывал: «Да он же видел в обозе, что маиор-иноземец, а как его зовут, того он не ведает, делает новомышленную стрелбу: насыпает бревна трехсаженныя, выдолбя их натонко, порохом с розными составами, и хотят те бревна пускать в город, чтоб не мог неприятель огня, который учинится от гранатов, тушить, а дух де от тех бревен будет зело тежелой, и невозможно к ним будет приступить. И сделано де таких два бревна, и отвезены в шанцы, а ныне де еще беспрестанно с поспешением делают»
[453]. Майора-иноземца, который придумал использовать «летающие бревна», звали Вилим фон Зален – сын Николая фон Залена, офицера полка Николая Баумана.
Как и чудо-орудиям Ф. Гетканта, деревянным пушкам Тимсона «посчастливилось» принять участие в боевых действиях. Необычная тимсоновская артиллерия проявила себя при осаде правительственными войсками старообрядцев в Соловецком монастыре в 1674–1676 гг.
[454]. Появление таких «экстраординардных» орудий на Русском Севере может быть объяснено природными условиями тех краев. Тяжелые мортиры в силу ряда обстоятельств невозможно было быстро переправить к осажденной крепости. Поэтому правительством было принято решение собрать гранатные пушки уже на месте. К воеводе И. Мещеринову были «посланы гранатчики, которые огнестрельному делу навычны и учились у иноземцев (выделено мной. – А. Л.)». Огнестрельные мастера, прибывшие в отряд воеводы, просили к стрельбе «к деревянным пушкам железных приборных гвоздей сколько надобно, да скобы и крюки тож сколько надобно». Согласно донесению Мещеринова от 6 июня 1675 г., в Сумском остроге он «приказал зделать гранатным мастером шесть пушек деревяных и, зделав, привез на Соловецкой остров <…> велел <…> те деревяные пушки вкопывать в землю (выделено мной. – А. Л.)»
[455]. В другой отписке Мещеринов докладывал, что обстреливал соловецких сидельцев «из двух медных да из деревяных четырех гранатных пушек гранатными железными и зажигательными ядрами (выделено мной. – А. Л.)». Холмогорская летопись сообщает, что во время осады ратные люди «и шанцы, и рвы, и подкопы копали, и туры и лествицы строили, и деревяные в землю пушки ставили (выделено мной. – А. Л.)»
[456].
Итак, Тимсон (Томсон) действительно делал некие большие деревянные пушки, которые врывали в землю. Впрочем, Бухнер или его информатор явно преувеличивали характеристики этого чудо-оружия: будто бы «земляная пушка» могла выбросить до 40 «возов каменья»! Из «росписи Ганца Тимсона» 1671 г. следует, что орудие выстреливало пушечные гранаты «розных статей», т. е. мортирные бомбы весом в 1–2 пуда (16–32 кг). Но выявить более подробную информацию о конструкции деревянных пушек не представляется возможным. Сам Бухнер в своем трактате попытался восстановить конструкцию «земляной пушки», вслед за ним это пытался сделать Эрнст Браун в 1687 г
[457]. В 1718 г. полковник фон Гайсслер в разделе «curieusen und vollkommenen Artillerie» описывал устройство «земляной мортиры» (Erdt-Mortier), схожее с описанием орудий, используемых при осаде Торуни в 1658 г.
[458]. То есть о весьма эффективном оружии Гетканта «из дерева, железа земли и гвоздей» знали военные инженеры конца XVII – начала XVIII в., но неизвестно, чтобы кто-нибудь из них попробовал сконструировать и испытать в боевых условиях эти ужасные по своей мощи «Holzcanonen». Все рисунки «земляных мортир» в трактатах конца XVII – начале XVIII в., по сути, повторяли чертеж Бухнера, созданный по устным описаниям генерала Баумана. Конструкция деревянно-земляных орудий со временем была забыта…
