- И когда ты собираешься сообщить ему, что мы - не пара?
Он промолчал, но на его лице появилась улыбка. - Я что-нибудь придумаю.
Когда Жасмин вошла в отель, где проводилась свадебная выставка, она вспомнила, что забронировала лишь один номер. Если бы она попросила еще один номер или смежную комнату, то это выглядело бы подозрительно. Они с Джейком были помолвлены. Все, безусловно, считали, что им нужен лишь один номер с большой кроватью. Как только они вошли, все начали щелкать фотоаппаратами. Она будет выглядеть полной дурой, если попросит второй номер. Какая женщина в здравом уме откажется от возможности провести ночь с Джейком Рейвенсдейлом? Включая ее саму.
Разве не она всегда хотела его? Да ее тянуло к нему с той самой минуты, как она стала достаточно взрослой, чтобы испытывать сексуальное влечение! Из подростковой влюбленности родилась взрослая страсть. Казалось, в воздухе витало напряжение, когда они находились рядом. Как долго она сможет игнорировать его и делать вид, что ничего между ними нет? Или она уже выдала себя по полной, так страстно ответив на его поцелуй?
Неужели она подсознательно боялась остаться с ним наедине?
Джейк будто почувствовал, в чем проблема, и прошептал ей на ухо:
- Я буду спать на диване.
Жасмин настолько отвлеклась на его теплое, щекочущее ухо дыхание, что не услышала, как ее зовут на стойку регистрации. Джейк нежно положил руку ей на талию и повел вперед. Выдавив из себя улыбку, она сказала:
- У меня бронь на имя Коннолли.
- Добро пожаловать, мисс Коннолли, - вежливо поприветствовал ее дежурный. - Мы подготовили для вас королевский сьют.
Королевский сьют. «По крайней мере, огромный размер кровати позволит сделать между нами баррикаду из подушек», - подумала Жасмин, взяв в руки ключ от номера.
Отель весь преобразился на время выставки. Повсеместно была использована свадебная тематика. Их сьют находился на тринадцатом этаже и был предназначен специально для молодоженов. На столике их ждала бутылка французского шампанского в серебряном ведерке со льдом, украшенном белой атласной лентой. Возле него стояли два хрустальных фужера, тарелка с сыром и фрукты, включая клубнику в шоколаде. Кровать была украшена лепестками роз, а на подушках лежали маленькие шоколадки в форме сердечек.
- Хм, - протянул Джейк, задумчиво потирая подбородок. - Дивана нет.
Живот Жасмин скрутило, будто ее ударили кулаком. В номере было лишь два великолепных резных стула с бархатными сиденьями.
- Ну, тогда мы будем использовать подушки.
- Подушки?
- Да, в качестве баррикады.
Он рассмеялся:
- Твоя добродетель в безопасности, дорогая. Я не прикоснусь к тебе.
Жасмин поджала губы. Переминаясь с ноги на ногу, она обхватила себя руками.
Конечно, она не хотела спать с ним. Он был ее врагом. Она даже не хотела его. Ну, может быть, совсем немного. Или чуть больше. Но какого черта он не хочет спать с ней? Возможно, она не подходила под его обычный типаж, но она же женщина! С чего это он вдруг стал таким привередливым? Когда он целовал ее, она чувствовала его желание. Он хотел ее. Это было ясно как божий день.
- Что? - спросила вдруг она. - Так ты не считаешь меня привлекательной?
Он нахмурился.
- Слушай, пара поцелуев - это еще ничего, но все остальное? Так не пойдет. Только не между нами.
- Почему не мы?
- Ты не мой тип.
Жасмин ощетинилась:
- Я была твоим типом, когда ты целовал меня на пороге моей квартиры. Да половина Мэйфера была тому свидетелем!
Его взгляд стал хмурым.
- Ты же не относишься к этому серьезно, ведь так? Это лишь игра. Когда актеры играют любовные сцены, они не занимаются сексом по-настоящему.
Она отошла в сторону и остановилась, глядя в окно.
- Прекрасно. - Она вытянула руки вдоль тела. - Я поняла тебя. Лучше я прикрою зеркала, не хочу еще семь лет неудач.
Джейк подошел к ней сзади и положил руки на плечи. Осторожно развернув ее лицом к себе, он несколько бесконечно долгих минут вглядывался в ее глаза.
- А как же Майлз?
Жасмин поджала губы и опустила глаза.
- Он теперь помолвлен с другой.
- Так скоро?
- Он знал ее с детства. Я рада за него. Действительно рада. Просто мне невыносима мысль, что все будут считать меня брошенной, - призналась она. - Особенно в эти выходные.
Он аккуратно массировал ее плечи.
- Почему это так важно?
Жасмин закатила глаза.
- Оглянись, Джейк! Оглянись вокруг. Мы на свадебной выставке. Завтра состоится мой показ платьев. В следующем году я хочу, чтобы таких показов стало десять. Это мой шанс расширить свой бизнес и сделать свое имя узнаваемым.
- Но твоя личная жизнь не зависит от твоего таланта дизайнера.
- Да, но можешь мне напомнить, как изменилось мнение мистера Парнелла о тебе, - она сделала знак кавычек в воздухе, - после «помолвки»? То же самое со мной. Я разрабатываю свадебные платья, но в моей личной жизни полный хаос. Прекрасная реклама моего бренда, да?
Он тяжело выдохнул и опустил руки с ее плеч. Одной рукой он убрал ее волосы в сторону.
- Так… что ты хочешь от меня?
- Просто играть свою роль немного дольше, - попросила она. - Я понимаю, что это тебе неприятно, но можешь ты сделать кое-что для меня? Просто побудь моим женихом… еще несколько дней.
Его лоб прорезали глубокие морщины.
- Сколько дней?
Жасмин глубоко вздохнула.
- Неужели это такая пытка - побыть со мной пару недель? Я так тебе отвратительна, что ты не хочешь, чтобы люди видели тебя со мной рядом?
Джейк снова положил руки ей на плечи.
- Прекрати себя унижать.
Она посмотрела в его синие глаза, напоминавшие ей о летней ночи, и попыталась изо всех сил взять под контроль собственные эмоции. Казалось, ее внутренности связались в тугой узел, и ей стало тяжело дышать.
- А ты знаешь, каково это - не чувствовать себя желанной? - спросила она. - Нет, конечно нет. Все хотят тебя. А от меня даже собственная мать отказалась. Она ясно дала это понять, когда сбросила меня на отца. Который тоже не жаждал быть рядом со мной.
- Твой отец любит тебя, - возразил Джейк.
Жасмин бросила на него измученный взгляд.
- Тогда почему он так легко отпустил меня в чужой дом, вместо того чтобы жить со мной в домике садовника? Он сразу освободился, как только твои родители предложили взять меня и оплатить мое образование. Он просто не знал, что делать с восьмилетним ребенком. Я была лишь неудобством, от которого он никак не мог избавиться.
