- Ну и? Твое настоящее имя Жак, тебе не нравится, когда тебя так зовут, - указала Жасмин. - Может быть, я начну.
- Джулиус знает.
Ее сердце на секунду остановилось.
- Что знает?
- О нас, - сказал он. - О том, что это все не по-настоящему.
Жасмин понадобилась минута, чтобы сориентироваться. Она думала, что он имел в виду, что Джулиус знал о той ночи… Но как он мог? Он бы обязательно что-то сказал. Он был из тех, кто обязательно настоял бы на том, чтобы она обратилась в полицию. Он бы никогда не дал преступнику уйти просто так.
- А, ясно. Ну, вы же двойняшки.
- Он никому не скажет, кроме Холли.
- Хорошо, - вздохнула Жасмин. - Чем меньше людей в курсе, тем лучше.
Джейк отодвинул кухонный стул и сел напротив нее.
- Сделаешь мне чашку чая?
Она вздернула подбородок.
- Сделай сам.
От его медленной улыбки у нее перехватило дух.
- Да, наверное, так будет лучше. Я же не хочу, чтобы ты положила туда цианид.
Жасмин перевела взгляд с соблазнительной линии его рта. Какая несправедливость, что он обладал таким огромным запасом сексапильности! Он буквально дышал чувственностью. С тех пор как он приобнял ее ради снимка, она жаждала снова почувствовать тепло его рук. Ее тело оживало в его присутствии, словно он включал какой-то переключатель, входя в комнату. Она наблюдала за тем, как он встал, достал пустую чашку, насыпал какао-порошок и смешал его с молоком, а затем повернулся, чтобы поставить чашку в микроволновую печь.
Она не могла оторвать глаз от его спины и плеч. Он был одет в хлопчатобумажную футболку, которая обтягивала каждый скульптурный мускул его торса. Каково это - скользнуть руками по его мускулистой спине? Опустить одну руку за пояс его джинсов и обхватить ладонью одну из его подтянутых ягодиц?
Жасмин дала себе мысленную пощечину. Она намеревалась вернуть Майлза. Ни в коем случае нельзя крутить роман с Джейком. К тому же он ее никогда не захочет. Он ненавидел ее, а она презирала его. Но люди могут отделить свои эмоции от секса. Может быть, он захочет извлечь максимум пользы из ситуации - небольшая интрижка, чтобы скоротать время, пока он не вернется к своим хихикающим звездочкам и голливудским старлеткам? Может быть, он захочет заняться с ней любовью… Его руки ощупают каждый дюйм ее плоти, а рот жадно вопьется в ее губы…
Джейк повернулся к ней:
- Что-то не так?
Жасмин моргнула.
- Так странно. Мне показалось, что ты на самом деле что-то сделал на кухне. Наверное, галлюцинация.
Рассмеявшись, он снова сел на табуретку напротив нее.
- Когда нужно, я вполне могу справиться с готовкой.
- Когда рядом нет раболепно заглядывающей тебе в глаза женщины, готовой исполнить любые твои желания?
Джейк вдруг очень серьезно взглянул на нее.
- Сколько ты выпила в ту ночь? - спросил он.
Она отодвинула нетронутую чашку и соскользнула со стула.
- Когда закончишь, уберись тут. Экономка не вернется до вечера воскресенья.
Жасмин почти добралась до двери, когда рука Джейка внезапно остановила ее и силой повернула к нему лицом. Его теплые, сильные пальцы обвили ее предплечье, по ее телу прокатилась волна жара. Быстро. Она облизнула губы, встречая взгляд его темно-синих глаз. Его чернильно-черные ресницы были приопущены. Она смотрела на его рот как завороженная. Ну почему на губы его брата она могла смотреть хоть часами безо всякой реакции. Что такого было в губах Джейка, что заставляло ее трепетать?
- Не помню, чтобы я давала тебе разрешение прикасаться ко мне, - сказала она.
Вместо того чтобы выпустить ее, он скользнул пальцами вниз, к ее запястьям, и обхватил их, точно парой нежных наручников.
- Поговори со мной, - сказал он глубоким, грубоватым голосом, от которого она едва не растаяла, как восковая свеча в парной.
Жасмин попыталась вырваться, но единственное, что ей удалось, - упереться в дверь позади нее. Она прижалась спиной к твердой поверхности, потому что прямо в тот момент ноги едва держали ее в вертикальном положении. Теперь он стоял так близко, что она могла видеть отдельные волоски вдоль его челюсти и вокруг носа и рта. Она чувствовала, что их дыхание смешивается. Его мускулистые бедра были в опасной близости к ней, его обутые ноги касались ее обнаженных ступней.
- Ч-что ты делаешь? - сказала она голосом, который показался ей незнакомым.
Он опустил взгляд на ее губы и не отводил бесконечное, волнительное мгновение.
- Ты когда-либо задавалась вопросом, что случилось бы, если бы мы поцеловались?
«Почти каждый день», - подумала она.
- Ты получил бы кулаком в лицо, вот что.
Он приподнял уголок рта в улыбке.
- Да, так я и думал.
Частоту ее сердечных сокращений можно было занести в Книгу рекордов Гиннесса. Она ощутила запах его цитрусового лосьона и совершенно особенный, присущий ему, мужской аромат. Он практически касался ее рта своим.
- Но ты же не собираешься меня целовать?
- Ты ведь думаешь об этом, да? О том, что случилось бы, приступи мы к делу.
«О боже, где же моя сила воли?» - взмолилась про себя Жасмин. Она никогда прежде не испытывала такого сильного желания ощутить этот поцелуй. Никогда так не хотела чувствовать мужские руки у себя на талии, притягивающие ее к себе. Желание пронзило ее тело, забурлило в крови. Она чувствовала его грудью, которой было тесно в кружевах бюстгальтера, словно она не могла дождаться прикосновений его рук и губ.
- Нет, ни разу не думала. Никогда.
Он издал мягкий смешок, осторожно отходя от нее.
- Ну, и я тоже.
Жасмин стояла в тишине, оцепенев. Джейк тем временем вернулся к столу, чтобы забрать свой горячий шоколад. Она смотрела, как он поднял кружку к губам и сделал глоток. Поставив кружку на стол, он приподнял бровь, глядя на нее:
- Что-то не так?
Она оттолкнулась от дверной рамы, перекидывая волосы на одно плечо. Ее рука чуть дрожала. - Мы не обсудили правила нашей помолвки.
- Правила?
Жасмин бросила на него злой взгляд.
- Да, правила. Не самое твое любимое слово, да?
Его глаза сверкнули.
- Насколько я понимаю, правила нужны для того, чтобы их нарушать.
Она резко выпрямилась.
- Не в этот раз.
- Это что, вызов?
Жасмин не могла понять, почему мужчина, которого она так сильно ненавидела, может иметь такое огромное влияние на нее. Она хотела броситься на него, разорвать на нем одежду и повалить его на пол. Хотела впиться в его губы поцелуем. Хотела ощутить его внутри. Даже центр ее женственности пульсировал этим желанием. Он был словно наркотик. Чем-то запретным. Опасным.
