– Вот именно. Может, ягуары на завтрак дюжину таких, как я, съедают! – запричитала Холли.
– И как только ты умудрилась подружиться с пумой? – Я покачал головой и тоже заглянул в книгу.
Выглядело всё просто отлично: тропические леса – что тут обсуждать.
– Расскажи ему про ядовитых лягушек, которые могут одним махом прикончить пару десятков людей, – простонал Брэндон. – Наверное, мне всё-таки стоит отказаться от поездки!
Но тут не выдержала Холли:
– Я у твоих родителей практически в ногах валялась, а ты решил отказаться?! Даже и не думай!
Брэндон открыл рот, чтобы возразить, но я его перебил:
– Да ладно вам паниковать, пошли лучше в баскетбол сыграем.
Мои друзья тут же пришли к единодушному выводу, что я совершенно бессердечное существо, абсолютно не дружу с головой и моего мнения лучше вообще больше никогда не спрашивать.
Я только улыбнулся, пожал плечами и пошёл к компьютеру, чтобы проверить почту.
Возможно, друзья были правы насчёт моей головы – зря я стал читать письма. Отправителем одного из сообщений был человек, о котором я предпочёл бы никогда больше не слышать.
Привет, Караг! Ты знаешь, я всегда мечтал видеть тебя своим союзником. У меня были на тебя большие планы. Но, видимо, уже ничего не поделаешь – ты стал мне врагом. Предупреждаю тебя: не пытайся препятствовать мне. Если ослушаешься – сразу ощутишь мой гнев на своей собственной шкуре и на шкуре тех, кто тебе дорог. Твой отец и так уже болен. Каково же тебе будет, если он из-за тебя умрёт?
М.
Мерзавец! Разумеется, он уже в курсе, что произошло на родительском дне. Меня бил озноб. Получится ли у меня держать язык за зубами? Хочу ли я этого? Не рассказывать никому, что он вынашивает план мести и собирается основательно навредить людям?
Ясно одно – он не шутит. Он угрожает всерьёз. Очень рискованно везти отца в больницу Джексона.
Может, поместить его в какую-нибудь клинику подальше отсюда? Но как мне тогда заботиться о нём? Мне же надо ещё и в школу ходить.
Письмо, как всегда, стёрлось автоматически, а я закрыл лицо руками и застонал. Как хорошо, что я на неделю уеду далеко отсюда! В Латинской Америке про этого Миллинга, наверное, и слыхом не слыхивали. Может, в чужих краях мне удастся хоть на пару дней забыть о моём бывшем наставнике.
Непосвящённые
– Моих родителей до сих пор нет! – Холли нервно подпрыгивала на носочках и рвала программку на мелкие кусочки. – Как ты думаешь, они вообще придут?
Я как раз, вежливо улыбаясь, обслуживал родителей Нимбла – учителя музыки и его жену. Лишь подав им пирожные, я смог скорчить Холли рожу и прошипеть:
– Хватит дёргаться, у меня сейчас охотничий инстинкт сработает! Если они сказали, что придут – значит, скоро появятся.
Но Холли, конечно, и не думала успокаиваться. Крикнув мне: «Я в туалет», она умчалась прочь.
И разумеется, именно в эту минуту прибыли Сильверы. До сих пор я видел их исключительно через окно, но узнал сразу, как только они вошли в вестибюль школы. Они излучали дружелюбие и ласково улыбались друг другу.
– Как здесь красиво! – восхитилась Дорис Сильвер, стройная женщина в джинсах и светлой блузке.
Она погладила кору растущего посреди вестибюля дерева и оглянулась в поисках Холли. А та, как нарочно, секунду назад убежала. И я не мог послать ей мысленное сообщение, потому что мы все сегодня были в человеческих обличьях.
– Да, очень красиво, – согласился Кенни Сильвер, степенный мужчина в рубашке лесоруба в чёрно-красную клетку. – Смотри, и кофе есть.
И он устремился ко мне, потому что я сегодня отвечал за обслуживание гостей и как раз держал в руках кофейник, полный этого отвратительного горького напитка.
– Здравствуйте, мистер Сильвер, – приветствовал я приёмного отца Холли. А потом налил ему кофе со сливками и капелькой ореховой эссенции – как он любил.
Мистер Сильвер ошарашенно посмотрел сначала на кофе, а потом на меня:
– Мы знакомы?
– Это я дал Холли пинка в нужном направлении, – ответил я с улыбкой. – Она очень хотела пойти к вам, но сама никогда бы не решилась.
Мистер Сильвер расплылся в радостной улыбке, а потом чуть не раздавил мне ладонь рукопожатием:
– Она такая чудесная девочка!
– Согласен, – ответил я. – А я её друг Джей Рэлстон, здесь меня зовут Караг.
– Мы очень рады с тобой познакомиться, – Дорис Сильвер тоже решила, по людскому обычаю, поздороваться со мной за руку. – А вот и Холли! Или это торнадо?
Холли вбежала на бешеной скорости в вестибюль, обняла Сильверов, а потом закружилась в танце, сияя от радости:
– Вы пришли! Как я рада, что вы пришли! Пойдёмте, я вам всё тут покажу!
Вскоре появилась и моя приёмная семья – Анна, Дональд и Мелоди. Голосок Мелоди я услышал ещё издалека:
– И ещё Джей сказал, сойка всех в лесу предупреждает, когда приближаются опасные звери, а здесь поблизости живёт голубая сойка, сказал Джей, и…
Мои непосвящённые гости радостно поздоровались со мной. Но потом я увидел, как Дональд разговаривает с Айсидором Элвудом – ну почему именно с ним?! – и забеспокоился.
– Как успевает Джей по вашему предмету? – поинтересовался Дональд.
Я вздрогнул. Мистер Элвуд помрачнел:
– У меня он учится плохо, на тройку с минусом. Кроме того, он бывает невнимательным и дерзит. Ему следует упорно работать, если он, конечно, хочет сдать экзамен.
Дональд Рэлстон озадаченно смотрел на Элвуда, собираясь ещё что-то спросить, но тут, к счастью, к ним подошёл Билл Зорки.
– А вот по моим предметам – я веду географию, историю и физкультуру – он один из лучших. Мистер Бриджер, наш учитель математики и физики, тоже очень хвалит Джея – хотите с ним поговорить?
– Да, конечно, с удовольствием, – сказала как раз подошедшая Анна, а Дональд облегчённо вздохнул.
Я благодарно посмотрел на Билла Зорки. Интересно, как с ним будет в Коста-Рике? Ведь сегодня он ради меня солгал. География и физкультура у меня шли хорошо, а вот с историей не ладилось. Ну не могу я запомнить все эти даты – про человеческие войны, революции и их правителей. К счастью, мистер Зорки рассказывал нам и о нашей истории тоже. Так я узнал о тех временах, когда оборотни в Африке, Латинской Америке и в других краях выдавали себя за богов, о конфликте на реке Уайт-Ривер между волчьей стаей и золотоискателями в восьмидесятые годы девятнадцатого века и о подвигах Чии Ламон, оборотня-ястреба, в середине прошлого столетия.
