– Закрепи верёвку наверху, Клифф!
– Здесь? А он потом внизу пролезет?
– Эй, ты мне руку прищемил!
– Перекидывай сюда, Бо! Да, вот так. Узел вяжи.
Если сейчас появятся учителя, волкам не поздоровится. Поэтому Миро стоял на шухере, вытягивая голову и принюхиваясь.
Холли, Брэндон, Фрэнки и я – кто-то в человеческом облике, кто-то в зверином – прятались в кустах и не спускали глаз с волков. Впрочем, за всеми близстоящими кустарниками прятались ученики: листва то и дело шевелилась, и высовывались лапы, перья, ноги или головы. Волки наверняка знали, что за ними наблюдают полшколы, но делали вид, что ничего не замечают.
Каким-то чудесным образом стае всё-таки удалось закрепить ведро, не измазавшись в краске.
Учителя праздновали ещё целую вечность. Холли в обличье белки коротала время, занимаясь гимнастикой на спине пумы. Я шипел и выгибал спину, пытаясь её сбросить, но Холли было плевать с высокого дерева на моё недовольство.
Она затихла, лишь когда смолкла музыка и учителя стали расходиться по своим хижинам. Маленькое мохнатое тельце моей подружки вибрировало от напряжения. Фрэнки и Брэндон в человеческом облике прятались поблизости. Фрэнки мне озорно улыбнулся, и его зубы блеснули в темноте.
Мы видели, как Билл Зорки и Сара Кэллоуэй шли рядом и о чём-то тихо разговаривали. У меня по телу побежали мурашки. Кажется, мистер Зорки пока ещё не знал, что мы с Тикаани тайно встречались ночью. А вдруг мисс Кэллоуэй рассказывает ему об этом прямо сейчас?
Тут я услышал какой-то странный скрежет. Это что – сеньор Кортанте ползёт домой в обличье черепахи?
Я застыл в неподвижности, все остальные тоже не шевелились. Даже ни один листочек не задрожал. И вот мы увидели сеньора Кортанте. Подобный небольшой горе, он грёб лапами по траве, сминая маленькие растеньица и вытянув вперёд уродливую голову. Как всё-таки хорошо, что это не я проиграл пари!
Я ещё надеялся, что сеньор Кортанте удалится в свой пруд, но черепаха двигалась прямо к двери-заслонке. Внезапно директор застыл на месте, поднял голову и прислушался. Может, что-то заподозрил?
Нет, кажется, нет. Сеньор Кортанте пошёл дальше. Толкнул головой дверцу и выставил вперёд лапу. Плюх! Шмякнулась ядовито-жёлтая краска.
– О чёрт! Они и правда это сделали! – испуганно выдохнула Холли.
– Нам сейчас лучше исчезнуть, – шепнул я хихикающим друзьям и ретировался, унося с собой Холли, крепко держащуюся за мои уши. Остальные убежали следом за нами.
Но прямо перед хижиной я наступил в какую-то скользкую лужу. Подняв лапу, я удивлённо принюхался. Разрази меня гром, это же краска! Как такое возможно?! Мой мозг просто дымился от напряжения. Наконец я понял, что произошло, и моё сердце отчаянно забилось. Проклятый Джефри подложил мне свинью! Не могла же эта краска оказаться здесь случайно! Это была ловушка, и я буквально вляпался в неё!
Я тут же предупредил друзей:
– Здесь не ходить!
Фрэнки и Брэндон осторожно обогнули лужу и подошли поближе, чтобы взглянуть на этот неприятный сюрприз.
– Вот это попадос, – резюмировал Фрэнки. – Надеюсь, этот товарищ…
Мы услышали приближающийся шум – кто-то полз по траве – и сразу поняли, кто это. Фрэнки, Брэндон и Холли вздрогнули и тут же в ужасе убежали. Наверное, они решили, что я тоже убегу. Но я почему-то не смог.
Я застыл на месте как парализованный, глядя на тёмное кряжистое существо, остановившееся прямо передо мной. Хотя нет, уже не тёмное. Панцирь черепахи был теперь ослепительно жёлтым, и по бокам с него медленно стекали капли краски. Чёрные глазки сначала гневно взглянули на мою испачканную в краске лапу, а потом и на мою морду.
– Марш ко мне в кабинет! – прогрохотал голос сеньора Кортанте у меня в голове. – Немедленно! Что ты себе позволяешь?! Какая неслыханная наглость!
– Но я… – робко попытался я возразить.
– Никаких «но»! За мной! Немедленно!
С ужасом в душе я поплёлся вслед за сеньором Кортанте.
Преступление и наказание
В кабинете сеньора Кортанте я робко огляделся по сторонам. Комната была обставлена очень скромно: письменный стол, два стула и полка с папками. На стенах – множество старых фотографий и пожелтевшие вырезки из газет.
Чтобы хоть как-то отвлечься от предстоящего разговора, я начал читать заголовки статей. «Самый успешный полицейский Латинской Америки» гласила надпись над портретом сеньора Кортанте: там он был гораздо моложе, но смотрел так же строго и прямо и его человеческое лицо уже и тогда было всё в морщинах. Ещё с одной фотографии директор школы глядел почти приветливо; он стоял рядом с каким-то долговязым мужчиной и улыбался.
– Мой бывший партнёр, – коротко пояснил сеньор Кортанте, переползая кабинет по диагонали и ничуть не беспокоясь, что за ним тянется жёлтый след. – Энрике был оборотень-собака, он сразу чуял, если у кого какая дрянь припрятана. Мы были классной командой.
– Могу себе представить, – робко отозвался я.
Судя по всему, сеньору Кортанте нравилось находиться в обличье черепахи. В кабинете у него имелся пандус, по которому он взобрался на стул. Я в облике пумы сел перед ним, и теперь глаза у нас оказались на одном уровне.
– Да, мы были классной командой, – сеньор Кортанте не отрываясь смотрел на меня.
– Но вы ведь ушли с этой работы. Почему? – поинтересовался я.
– Мне часто приходилось арестовывать оборотней, – проворчал директор школы, – которые не сумели найти своё место в жизни, не смогли ответить себе на вопрос, кто они такие. Поэтому я бросил работу в полиции и пришёл в эту школу помогать детям, чтобы они не пошли по дурной дорожке. Эту школу основал Ла Чамба, мой старинный друг.
– А почему он больше не руководит школой? – осмелился я спросить.
Сеньор Кортанте помрачнел:
– Трудно работать директором, если уже умер. Его застрелили золотоискатели. Это у нас большая проблема, особенно в районе Амазонки.
– Мне очень жаль.
Надо же, а дочь старого Ла Чамба, оборотень-носуха Мария Ла Чамба всё равно очень весёлая и приветливая. – С тех пор я преследую этих разбойников. И ещё незаконных рубщиков леса, – настроение у сеньора Кортанте явно улучшилось. – Они, как меня увидят, на всю жизнь пугаются.
