Зачем спрашивать его? Черт побери, он не авторитет в области медицины! Но все-таки Майкл присел на корточки, не в силах смотреть на ее дрожащие губки.
— Конечно, поправится! Она набила себе пару шишек, и все.
Али робко улыбнулась.
— Хорошо…
— Она упала со скалы, — продолжала тараторить Кейла. — И нашла Серафину, и расшиблась, но вы и Макс пришли и вытащили ее. Миссис Уильямсон сказала, что Макс должен получить целый бушель морковки.
Майкл усмехнулся, взъерошил ее волосы.
— А я что получу?
— Миссис Уильямсон сказала, что вы уже получили свою награду. Какую?
— Понятия не имею.
— Вы тоже расшиблись? Больно? — Кейла серьезно посмотрела на него, взяла забинтованные руки и поцеловала их. — А теперь лучше?
Любовь, благодарность, умиление нахлынули на него, как рой жалящих пчел, и оставили за собой сладкую боль. Никто за всю жизнь никогда не целовал его ран!
— Да, гораздо лучше.
Майкл на секунду прижался лицом к ее волосам. «И это не для меня», — тоскливо подумал он.
— Можно мы сбегаем к Максу? — Словно почувствовав что-то, Али ласково погладила Майкла по голове. — Мы хотим поблагодарить его.
— Да, он будет рад. А ваша мама…
— Мама в гостиной. Она отдыхает, и всем велели вести себя тихо. Но вы можете зайти. — Али улыбнулась ему. — Я уверена, она захочет вас увидеть. А мы с Кейлой будем приходить в конюшню каждое утро перед школой и чистить стойла, пока ваши руки не заживут. Можете не беспокоиться.
— Я… «Трус! — подумал он. — Скажи им, что тебя здесь не будет! Скажи им, что ты уезжаешь!» И не смог сказать. Просто не смог. — Спасибо.
Они бросились прочь, и Майкл посмотрел им вслед — двум прелестным девочкам, бегущим через ухоженный сад. Потом он переступил через разбросанные фигурки, и только с третьей попытки ему удалось поднять руку и открыть дверь.
Он думал, что Лора лежит на диване, но она стояла у окна спиной к нему и смотрела на скалы.
«Такая… маленькая, — подумал Майкл, — такая хрупкая!» С откинутыми назад волосами, позолоченными заходящим солнцем, закутанная в пушистый белый халат, Лора казалась изящной и невесомой, но, когда она повернулась к нему, он осознал то, что чувствовал и раньше: на свете нет женщины сильнее ее.
— Я надеялась, что ты придешь. — Лора была спокойна, и слова ее прозвучали спокойно. Близко соприкоснувшись со смертью, она поняла, что может вынести и пережить все. Даже разлуку с Майклом Фьюри. — Я не смогла как следует поблагодарить тебя раньше. Я была в таком состоянии, что даже не заметила, как ты пострадал.
— Я в порядке. Как голова? Лора улыбнулась.
— Как будто я разбила ее о камень. Хочешь бренди? Мне, к сожалению, нельзя. Мои опытные советчики не велели мне пить двадцать четыре часа.
— Обойдусь. — Майкл и без того считал, что напрасно накануне влил в себя виски.
— Садись, пожалуйста. — Не забывая о хороших манерах, она указала ему на стул. — Ну и денек у нас был, правда, Майкл?
— Не скоро его забуду. Как твое плечо?
— Столько шума из-за меня подняли! — Лора села, разглаживая складки халата. — Конечно, болит. Все болит. И меня начинает подташнивать, когда я думаю, чем все могло кончиться, если бы ты не нашел меня.
Майкл зашагал взад-вперед по комнате, и Лора наблюдала за ним, подняв брови. Кроме первого долгого взгляда, которым они обменялись, когда она повернулась к нему, он ни разу не взглянул на нее. Лора вздохнула и сцепила руки на коленях.
— Майкл, ты хотел узнать еще что-нибудь, кроме состояния моего здоровья?
— Я просто хотел убедиться… — Он остановился, сунул руки в карманы и заставил себя взглянуть на нее. — Послушай, я не могу оставить невыясненным один вопрос.
— Какой вопрос?
— Лора, признайся, ты меня не любишь!
— Не люблю? — терпеливо спросила она.
— Конечно, не любишь! Ты просто спутала любовь с сексом, а теперь еще, вероятно, и с благодарностью. И все это глупо.
— Так теперь я еще и глупая?
— Не искажай мои слова!
— Наоборот, я пытаюсь понять. — Лора наклонилась и дотронулась до открытого сундучка на журнальном столике. — Ты ведь еще не видел приданого Серафины. Тебе не интересно?
— Оно не имеет ко мне никакого отношения! — Но Майкл все-таки посмотрел и испытал некоторое разочарование. — Не так уж много, если подумать.
— Ты ошибаешься. Как раз, если подумать, здесь очень много. — Лора снова посмотрела на него. — Очень много! Почему ты вернулся за ним?
— Я обещал тебе.
— Человек слова… — прошептала она. — Тогда все было как в тумане, но теперь я вижу лучше. Я помню, как лежала там и смотрела, как ты карабкаешься на каменную стену. Цепляешься за уступы, срываешься… Твои руки кровоточили, скользили. Ты мог погибнуть!
— Наверное, надо было просто оставить тебя там.
— Ты бы не смог. Ты бы спустился за кем угодно. Потому что это — ты! И ты вернулся за этим. — Она погладила сундучок. — Потому что я попросила тебя.
— Ты преувеличиваешь.
— Ты принес мне то, что я искала всю свою жизнь! — Ее увлажнившиеся слезами глаза остановились на нем. — Это невозможно переоценить. Сколько раз ты карабкался вверх и вниз ради меня, Майкл! — Он не ответил, только отвернулся и снова заметался по комнате; Лора вздохнула. — Тебе неловко от всего этого — от благодарности, восхищения, любви?
— Ты не любишь меня!
— Не смей говорить за меня, что я чувствую! — резко сказала она, и Майкл настороженно оглянулся. Если сейчас она снова начнет швыряться вещами, вряд ли у него хватит энергии уворачиваться.
— Не смей! — повторила Лора. — Ты имеешь право чувствовать по-другому, имеешь право не любить меня. Но если я говорю, что люблю, значит, это так и есть!
— Тогда ты действительно глупая! — взорвался он. — Ты даже не знаешь, кто я такой! Я убивал за деньги!
Лора подождала секунду, затем встала и налила себе стакан минеральной воды.
— Ты говоришь о том времени, когда был наемником.
— Не имеет значения, как это называть. Я убивал. И мне за это платили.
— И, полагаю, ты не верил в дело, за которое дрался?
Майкл открыл рот, потом закрыл. Она что, не слышит его?
— Какая разница, во что я верил?! Я убивал за деньги, я однажды провел ночь в тюрьме, я спал с женщинами, которых даже не знал…
Лора невозмутимо отпила воды.
— Майкл, я не понимаю: ты извиняешься или хвастаешься?
— Господи всемогущий, не разыгрывай передо мной великосветскую даму! Я делал такие вещи, о которых ты даже и представления не имеешь в своем рафинированном мире.
