– Ой, ладно, и его напоим чаем. Но мне надо хоть волосы спрятать. Иди давай, ставь чайник, я сейчас выйду.
– Куда ты выйдешь? Тебе лежать надо.
– Потом полежу. Авось доведется с будущим зятем познакомиться.
– Да что ты такое говоришь, бабушка? – я даже могу представить себе шокированный взгляд Софьи. – И вообще лежи. Я сейчас отправлю Макара Ильича, и останусь на все выходные.
Отправишь ты меня без пирожков, Соня. Держи карман шире.
Она выходит из—за шторки, которая, похоже, отделяет кухню от спальни, и смотрит на меня. На щеках все еще играет румянец. Я приготовился внимательно слушать, как она собирается меня спроваживать.
– Макар Ильич…
Нет, не буду внимательно слушать.
– Соня, давай рецепт, я съезжу за лекарствами.
– Я сама, – она глазеет на меня ошарашенно.
– Сама ты не можешь.
– Почему это?
– На высоких каблуках по таким дорогам ты переломаешь себе ноги. Аптека довольно далеко отсюда. Я съезжу на машине, таким образом сохраню тебе конечности, сэкономлю время и… – я наклоняюсь ниже, не в силах сдержаться, чтобы не постебать ее, и понижаю голос – … заработаю себе на чай с пирожками.
Ее щеки вспыхивают, и Софья быстро отводит взгляд. Ах, ты ж маленькая проказница, хотела оставить меня без пирожка. Черт, даже в моей голове это прозвучало двусмысленно.
– Я потом схожу. Переобуюсь, у меня тут кроссовки есть. А чаем, конечно, напою.
– Ну вот ты пока ставь чайник, а я мотнусь в аптеку.
Соня протягивает мне листок с рецептом, который я тут же прячу в карман и направляюсь на выход.
– Подождите! А деньги?
– А деньги есть, – коротко отвечаю я и иду к машине.
Сажусь за руль и отправляю отцу рецепт с просьбой посмотреть, какое лекарство лучше. Завожу машину и еду к аптеке, которую мы проезжали. Сжимаю челюсти практически до хруста зубов. Мне не нравится, каким я становлюсь рядом с Силантьевой. Это слишком непривычное состояние для меня. Наружу вылезает желание заботиться и оберегать, которые я никогда раньше не испытывал. Обычно я потребляю и пользую, но точно не верчусь, как белка в колесе, только бы организовать ее комфорт.
Останавливаюсь у аптеки, ловя заинтересованные взгляды людей, которые стоят у входа, и разблокирую телефон, чтобы прочитать сообщение папы. Он подсказывает, что первое лекарство более современное и эффективное. Конечно, задает вопросы, кому да что. Не вдаваясь в подробности, говорю, что знакомая попросила совет.
Захожу в аптеку, где симпатичная женщина вежливо здоровается и интересуется, за чем я пришел. Протягиваю ей рецепт.
– Сколько таблеток в упаковке первого? – тычу пальцем в список от врачей.
– Тридцать.
Если принимать, как прописано, то этого хватит на месяц.
– Шесть упаковок.
– Ой, не знаю, найду ли столько. Оно дорогое, здесь почти никто не покупает.
– Давайте сколько есть.
Она скрывается где—то в подсобке и выносит оттуда три коробки.
– Вот все, что есть.
Я киваю.
– Давайте. И Гематоген. Пару штук.
Докупаю к этому всему какой—то модный сироп для поддержания работы сердца. Видел такой у отца, а он – кардиолог со стажем – дерьма пить не будет. Возвращаюсь к Соне, готовый к ее сопротивлению, которое застает меня уже с порога.
– Зачем вы столько всего накупили?
– Сколько? – ломаю комедию, чтобы посмотреть, как она снова будет краснеть, гневаясь на меня. – Всего три пачки.
– Это много!
– У них просто больше не было, – с ухмылкой говорю я, выкладывая коробки на стол, дополняя натюрморт сиропом и двумя пачками полезных сладостей.
– А Гематоген—то зачем?
– Тебе.
– Мне? Зачем?
– Говорят, полезно, – пожимая плечами, отвечаю я и присаживаюсь за стол. – Так что там с чаем, Софья?
– Я верну вам деньги.
Я хмурюсь, игривое настроение как рукой сняло.
– Только заикнись об этом.
Она задирает подбородок и открывает рот, чтобы возразить, но в этот момент шторка отодвигается, и в дверном проеме появляется очаровательная невысокая старушка.
– Софья, что там с чаем?
Я встаю со стула.
– Здравствуйте.
– Ну здравствуйте, – произносит бабулька, окидывая меня взглядом прищуренных глаз. – Вы садитесь. В ногах правды нет.
– Так говорят, – отвечаю я, присаживаясь.
Бабулька устраивается напротив, окидывая взглядом лекарства.
– Могу на «ты»? – спрашивает она, а я даже кивнуть не успеваю, как она продолжает: – Ну, конечно, могу. Я старше тебя в два раза. Надеюсь, хотя бы в два.
– Я знаю, что у женщин не принято спрашивать…
– Восемьдесят три, – отвечает она, переводя на меня взгляд. – Сплюшка, поторопись с чаем, будь добра.
Соня суетится, выставляет перед нами горячие пирожки и чай.
– «Сплюшка», – повторяю за бабушкой Сони, и ловлю резковатый взгляд голубых глаз, которые не дают мне покоя. – Откуда такое прозвище?
– Когда между тобой и Соней установятся доверительные отношения, она сама тебе расскажет. Но, как настоящий мужчина, ты не можешь называть ее так, пока она не позволит.
– Согласен.
Ловлю себя на мысли, что меня забавляет эта старушка. Так вот в кого Софья пошла своим боевым характером.
– Ты сейчас чай попьешь и езжай. Пирожков я тебе и в дорогу нагружу.
– Не стоит.
– Стоит, стоит, – говорит она, придвигая к себе блюдце с чашкой. – Мои пирожки. Хочу отдаю, хочу выбрасываю.
– С вами не поспоришь, – я пытаюсь скрыть за чашкой свою улыбку.
– Со мной не надо спорить, бесполезно. А лекарств столько на кой? Ты пирожки—то ешь. Скромность украшает, но оставляет голодным.
Я хватаю первый попавшийся и с радостью заталкиваю к себе в рот половину. Черт, за такую еду и убить можно. Или то я просто такой голодный?
– Так вам это лекарство на полгода прописали.
– И что? Зачем купил столько? У меня пенсия есть, я сама могу.
– Не сомневаюсь. Люблю баловать очаровательных женщин.
Она прищуривается и слегка качает головой, но улыбается, что уже вселяет в меня надежду.
Глава 11
Софья
– Бабуль, то много, я столько не дотащу.
– Дотащишь. Есть захочешь – еще и не такие сумки потащишь. Все, давай, не жалуйся. Застегни свой ридикюль, высыплется все, что ты там наложила.
