Я смотрю на дорогу, но чувствую шокированный взгляд Сони на своем лице.
– Макар! – возмущенно выдыхает она под мой смех. – Пошляк!
– Черт, это задумывалось, как шутка, а теперь я и правда хочу кофе, который ты мне принесешь без трусиков!
– Кошмар! – стонет Софья, пряча лицо в ладони. Твою мать, надо как—то усмирить свою буйную фантазию, а то в дверях офиса сначала появится мой стояк, а за ним и я. Сжимаю колено Сони, выезжая на проспект, а потом прибавляю скорость, чтобы успеть к началу рабочего дня.
Глава 33
Я вхожу на этаж, где располагается кабинет Иры, иду по коридору, здороваясь со знакомыми, стучу в нужную дверь и открываю ее. Богомолова поднимает голову от документов и расплывается в улыбке.
– Быстро ты добрался.
– Сегодня мне везет, – пожимаю плечами.
Ира выходит из—за стола и обходит его, чтобы подойти ко мне и приветственно обнять.
– Думала, ты никогда ко мне не доедешь.
– Да брось, ты ждала меня всего четыре дня. Ну что там? – киваю на стол.
Она возвращается на свое место, а я сажусь напротив.
– Кофе?
– Давай.
Ирина разворачивается в кресле, чтобы взять с полки еще одну чашку, в которую наливает ароматный напиток из стеклянного френч—пресса.
– Ты в курсе, что эта штука придумана для чая? – киваю на стеклянный чайничек. Ира смеется.
– Да. Но в нем так удобно держать кофе. Не бегать же каждый раз на кухню за новой порцией.
– Много пьешь кофе?
Она со вздохом закатывает глаза.
– Ведрами. Но только на работе, иначе Богомолов меня прикончит.
– Бдит?
– Ой, ответила бы я тебе. Так, ладно, – Ира потирает руки, а потом накрывает ладонями документы и смотрит на меня. – Ты же в курсе, кто такой Бес?
– Разгуляев что ли?
– Он самый. В общем, когда я говорила, что все дороги ведут в Рим, я имела в виду именно его.
– Думаешь, он виновен в смерти родителей Сони?
– Уверена на девяносто девять процентов.
Откидываюсь на спинку кресла и делаю пару глотков слегка остывшего кофе, потом качаю головой, прикусив нижнюю губу.
– Не потянем.
– Оставь это тете Ире, она точно потянет.
– Что у тебя на него? – вскидываю на нее взгляд, когда слышу уверенность в ее голосе.
– У меня на него материалов, Макар, на пару пожизненных. И в тюрьме уйма желающих встретить его с распростертыми объятиями.
– Почему до сих пор не закрыла?
– Не хватало принципиального следователя. А теперь у меня есть Мамонов, который, оказывается, служил вместе с отцом Софьи, и хорошо его знал еще до женитьбы.
– Правда принципиальный?
– Насколько может быть принципиален следователь, который рассекает по столице нашей необъятной Родины на Кайене.
– Купит его Бес.
– Не—а, у них там тоже личные счеты.
– Какие?
– Как раз выясняю.
Я киваю.
– Значит, надежда есть?
– Я бы назвала это шансом.
В дверь раздается стук, а потом я слышу любимый голос:
– Ирина Сергее… вна, – заканчивает Соня с перерывом.
– Заходи, Сонь, присоединяйся к беседе.
Я поворачиваюсь и, прищурившись, смотрю на то, как Софья неуверенно двигается по кабинету. Мы не виделись два дня, и я жутко соскучился. Соня ездила к бабушке, а я – к своим родителям. Вернулся только сегодня утром, а уехал в пятницу в обед, так что ее отвозил и забирал Рома по моей просьбе. Я собирался заскочить к ней после визита к Ире, но моя рыбка сама приплыла на крючок.
Софья усаживается в кресло напротив меня. Нас разделяет неширокая приставка к столу Ирины, и мы буквально пожираем друг друга глазами.
– Привет, – здороваюсь первым.
– Привет, – отвечает она, а потом резко отводит взгляд, как только ее щеки покрываются розовым.
Ира понимающе улыбается. Засранка. Могла бы сделать вид, что ничего не заметила, чтобы не смущать Соню. Мы продолжаем беседу о Бесе. Соня подкладывает Ирине на стол новые протоколы, которые выудила из предыдущих дел.
– В общем так, Макар Ильич, я включу надзор за делом, но мне надо, чтобы ты на дружеских заглянул к начальнику РОВД, надо, чтобы он присматривал за Мамоновым. Я как бы практически уверена в успехе, но ты и сам знаешь: не подстелешь соломку – падать будет больно.
Киваю, а потом перевожу взгляд на Софью.
– Нигде не светись, – говорю ей. – Как бы сильно не хотелось перегрызть глотку убийце твоих родителей, он даже знать не должен, что ты в этом участвуешь.
Она слегка хмурится и неохотно кивает.
– Соня, Макар прав, – подтверждает Ира. – Даже я светиться не буду. Дело веду ровно до суда, а там уже Семенов подхватит. У Беса мощности не хватит с ним тягаться.
– Надежный?
Бровь Иры вопросительно изгибается. Она смотрит на меня так, как будто хочет спросить: «Ты серьезно сейчас задал этот вопрос?»
Мы заканчиваем беседу и вместе с Соней покидаем кабинет Иры. До конца рабочего дня остается всего полчаса, так что я решаю подождать Соню в машине, чтобы отвезти домой. Сделав несколько звонков, я выбираюсь из салона авто на улицу. Закуриваю и прислоняюсь к капоту бедрами, как звонит мой телефон. Роман.
– Лена разводится, – произносит он после короткого приветствия, а я закатываю глаза.
– И что это для тебя меняет?
– Мак, мне, наверное, надо свалить в отпуск.
– Тебе надо жениться, мы же уже это обсуждали.
– Да… – он прерывается, вздыхает. – Только у меня нет подходящей кандидатуры. Нужен кто—то, кого она не знает, кто—то совершенно новый.
– Мне тебе подыскать кандидатку? – со смехом спрашиваю я.
– Смешно, блядь, – рычит Роман. – Тебе проще, у тебя уже есть.
– Я не собираюсь жениться на Соне.
– Ну когда—то же женишься.
– Я в принципе не думаю о женитьбе, мне и так неплохо.
Разворачиваюсь, чтобы выбросить окурок, и замираю на месте. В трех шагах от меня стоит Соня. Я четко могу сказать, что она слышала каждое сказанное мной слово. Быстро перебрав в голове то, что произнес в ответ на слова Романа, я едва сдерживаюсь, чтобы не скривиться. Могу себе только представить, насколько сейчас сбита с толку моя невинная девочка. Макар, ты идиот. Потому что… да даже если не собираешься жениться, не обязательно озвучивать это. Силантьева делает вид, что ничего не произошло, но я ясно вижу разочарование и вселенскую скорбь в ее кристально чистых глазах, и, откровенно, говоря, туго соображаю, что должен сказать на это. Да, ничего такого я ей не обещал, но должен был понимать – и понимаю – что Соня наверняка ждет логичного развития наших отношений. Но закостенелый холостяк Макар Ильич думает, похоже, только о своем собственном удобстве. Ладно, как—нибудь вырулим.
