Его ласковый шепот у самого уха, горячие губы, задевающие самую кромку раковины ― все это действует на меня похлеще любого касания. Мы как будто зависаем на краю бездны. Еще не прыгнули, но голова уже кружится от высоты.
Темный берет меня за обе руки и ведет в глубину комнаты. Я знаю, что там, за шторой, спрятано окно. Огромное, панорамное, которое выходит на город, неделю назад я завтракала перед ним. Я не знаю, видно ли нас в этом окне, но сама мысль об этом вызывает ноющую боль внизу живота.
– Готова, моя грязная девочка? ― шепчет он, проводя носом по изгибу моей шеи.
– Да, ― шумно выдыхаю, и из меня вырывается стон, когда он слегка прикусывает кожу.
Темный отстраняется и резко распахивает шторы. Я ничего не вижу под повязкой, но теперь чувствую себя еще более раздетой.
– Становись на колени. ― Я выполняю с его помощью. Он никогда не отпускает меня, все время находится рядом. И даже такое, казалось бы, унизительное занятие, как опуститься на колени и сделать минет, он превращает в акт заботы. Потому что всегда придерживает меня за руку, пока я не опущусь вниз.
Дальше я слышу знакомые звуки и запахи. Бряцанье пряжки ремня, шорох одежды, отбрасывание пиджака на пол, стук запонок на деревянном паркете. Снова и снова отмечаю каждый звук, словно записываю его в протокол, который потом сто раз перечитаю. А потом я чувствую запах его возбуждения и уже знаю, что, когда я лизну головку, то почувствую вкус на своем языке. Терпкий и солоноватый. И он взрывает мой язык уже в следующую секунду. Снова ничего нового. Темный сжимает мои волосы на затылке и трахает мой рот так, как будто все эти дни ждал этого с нетерпением. Как будто если сейчас не сделает этого, не сможет сделать следующий вдох.
Я обвожу языком горячую головку, вздувшиеся вены на твердом члене. Наслаждаюсь, насаживаюсь на него до слез и остановки дыхания, а потом со шлепком выпускаю. Причмокиваю. Я веду себя, как самая развратная девица. Но не сдерживаюсь ни на секунду, хочу, чтобы он так же, как и я, запомнил этот вечер. По его тяжелому дыханию я слышу, как ему это нравится. Иногда из него вырывается негромкий рык, и это подзадоривает меня еще сильнее.
– Опусти руку в трусики, поиграй с собой.
Это что-то новенькое. Раньше он не позволял мне себя касаться. Но там, внизу, так все пульсирует, что я не спорю с ним. Запускаю дрожащие пальцы и круговыми движениями растираю влагу между губок. Стону и задыхаюсь. Зажмуриваюсь, чувствуя, как слезы прочерчивают влажные дорожки на щеках.
Меня начинает трясти, а сердце заходится так, что я чувствую его удары в горле. Я близко, слишком близко. И эти его стоны. Тихие, мужественные, идущие откуда-то из глубин его тела. Как будто от них сейчас задрожат стекла.
Он резко выходит из моего рта и тянет меня за плечи вверх. Потом разворачивает спиной к себе и толкает немного вперед, придерживая за талию. Я выставляю руки и упираюсь ладонями в прохладное стекло. Черт, он воплотит еще одну мою фантазию. И это мой грязный сон, моя короткая, развратная реальность. Он подходит ближе и трется членом между моими ягодицами, вжимаясь сильнее. Я прогибаюсь, выставляя попку для его ласк. Он гладит ее, сжимает, слегка шлепает и снова сжимает половинки, скользя между ними твердым органом.
Темный тянет мой бюстгальтер вниз, высвобождая грудь. Он мнет ее, не переставая тереться о ягодицы. Сжимает соски, сдавливает грудь вместе, а потом, приподняв, резко отпускает, и она вибрирует. Снова сжимает и тянет, перекатывает соски, шлепает по ним пальцами. У меня перед глазами темнеет. Не от повязки, а из-за ощущений. Меня снова и снова накрывает волнами удовольствия от его умелых ласк. Чертов Темный! Ну как я смогу без тебя?
Как будто почувствовав мое отчаяние, он отодвигает мои трусики в сторону и врывается на всю длину. Не медленно, не чувственно, не давая привыкнуть. Мы никогда не занимаемся чувственным сексом. Мы трахаемся. Он дерет меня, разрывает на куски. Подчиняет своей воле.
Толчки сильные, быстрые, глубокие, жесткие. Я задыхаюсь, уплываю, не в силах сдерживать крики. Стоны давно остались позади. Я кричу во всю силу своих легких. Потому что меня разрывает изнутри от его размера, его присутствия и внезапно накатывающей боли от осознания, что я больше никогда его не увижу. Это в последний раз. Больше ничего не будет.
Он берет, не отдавая ничего, кроме удовольствия, а я запоминаю. Запахи, звуки. Чтобы потом прокручивать это в голове снова и снова, как заевшую пластинку.
– К черту чувства, Ида, ― хрипит он мне на ухо. ― Вот они: настоящие чувства. Животные, дикие. Наслаждайся ими. Живи на полную. Бери все.
Он толкает меня вперед сильнее, и я прижимаюсь грудью к прохладному стеклу. Контраст жара во всем теле и прохлада стекла усиливают ощущения. Он жестко берет меня. Толчок за толчком. До боли между ног. Тянет за волосы, сжимает их, кусает за плечо и присасывается к коже, в который раз помечая мою шею. Сжимает бедра до боли. И не останавливается ни на секунду, вдалбливая в меня мою же собственную фантазию. Я чувствую его отчаяние не меньше, чем свое собственное. Ему тоже больно, я могу поручиться за эти слова. И мне хочется умолять его прекратить эту агонию. В его власти сделать двух людей счастливыми или несчастными. Так почему бы не выбрать самый приятный вариант?
Я взрываюсь, и тяну его за собой в мир оргазмов. С разницей всего в одном мгновение мы достигаем пика. Такого яркого, что под закрытыми веками выстреливают фейерверки, плавно трансформируются в разноцветные круги, и мой мир кренится. Но я не падаю, поддерживаемая крепкими мужскими руками. И да, я помню их на ощупь. Каждую венку.
— Прости, я забыл о презервативе, — задыхаясь, шепчет Темный мне в волосы.
— Я на таблетках, — отзываюсь тихо.
Сегодня все идеально: никакой преграды между нами, только общие чувства. Одна на двоих боль, которую делят два упрямца. Одна – потому что боится получить отказ, и второй – потому что у него в голове надуманные проблемы.
Темный отстраняется от меня. Я стою у окна, обняв себя руками. Сейчас мне наплевать, видит меня кто-то или нет. Сейчас есть только я и моя боль. Темный обнимает меня за плечи.
— Ты невероятная, Ида. Спасибо за эти встречи.
Я жду, что он уйдет, но Темный ведет меня к кровати, укладывает на нее и нависает сверху. Внутри я вся трепещу от того, что он не ушел, но непролитые слезы все еще душат меня.
Глава 50
― Хорош, красавчик. Я бы его…
Лена кивает за окно, и я перевожу туда взгляд. К зданию суда приближается тот самый адвокат. Она права: хорош. Не то слово. Ходячий секс просто. Высокий, подкаченный. Брюнет с такой острой линией челюсти, что об нее, кажется, можно порезаться. У меня в груди снова тоскливо ноет. Это перманентная боль, с которой я учусь жить после расставания с Темным две недели назад.
Возвращаю взгляд на подругу. Она прислонилась бедром к подоконнику и, не сводя взгляда с красавчика, затягивается сигаретой.
