Когда мясо готово, Рома выключает гриль, заворачивает кусочки в фольгу и оставляет их на решетке, а сам сбегает в душ. Провожаю его взглядом, а потом отвлекаюсь на телефонный звонок подруги.
– Привет, Ась.
– Приве-е-е-ет, – тянет она, смеясь. – Я соскучилась. Когда ты уже приедешь?
– Прыщ? – спрашиваю я.
– Прыщ, – подтверждает она.
Это наша любимая шутка. На самом деле у моей подруги прекрасная кожа в силу юного возраста, но когда эта шутка впервые прозвучала в разговоре, она укоренилась и стала своего рода индикатором настроения. Если Ася не отвечала на этот вопрос – значит, что-то не так. А если вот так бодро отзывалась на шутку, это говорило о ее хорошем настроении. Вообще очень странно, что мы с ней сдружились. Асе двадцать один, а мне двадцать восемь. Семь лет разницы, но их как будто не существует, моя подруга не по годам мудра. А еще чертовски расчетлива и довольно жестока с мужчинами. Но ей все прощают за ее нереальные выпады в сторону эго каждого из самцов, которых она обрабатывает. Ася умеет дать мужчине возможность почувствовать себя таковым, и они плывут, растекаясь лужицами у ее ног.
– Прилетаю завтра.
– И нам надо сразу встретиться на самый вкусный кофе! – визжит она. – С конь-я-ком! Нашла себе кого-то на острове? Заменила мудака на приятные ощущения?
– Нашла, – со вздохом отвечаю я. Слишком шумным вздохом.
– Та-а-ак… – от моей подруги ничего не укрыть, она слишком внимательна к деталям. – И кто это вскружил тебе голову? Испанец? Турок? Итальянец? Эти говнюки умеют расположить к себе наивных девушек. Но ты не ведись, это все показное.
– Русский, – отвечаю я.
– О, даже так? И как зовут?
– Рома.
– Господи, ты произнесла его имя таким голосом, что я чуть не кончила. Запала?
– Запала, – выдохнула я.
Действительно запала. Так сильно, что теперь не знаю, как буду прощаться с ним.
ГЛАВА 12
Мы проходим через раздвижные двери здания аэропорта, держась за руки. Тамила особенно молчалива сегодня. Только смотрит и периодически улыбается, а взгляд такой, что мне хочется взвыть. Мы тащим за собой свои чемоданы, шорох колес которых растворяется в шумной суете аэропорта. Я смотрю на людей, которые со счастливыми лицами идут на выход из зоны прилета, и мне хочется продлить свой отпуск. Примерно на… всю оставшуюся жизнь. Остаться здесь с Тами и верить в то, что таким же счастливым и беззаботным я могу быть всегда. Но мне, как и ей, нужно возвращаться. Снова надевать теплую одежду, ездить на работу, ждать Новый год, покупать подарки, встречаться с друзьями и выть о несбывшемся. Да, именно выть. Потому что именно это хочется делать в эту конкретную минуту.
Мы пьем кофе, ждем регистрации на рейс, болтаем ни о чем, но каждый из нас, как мне кажется, избегает самого главного разговора. Наконец Тами проходит регистрацию и спешит к зоне отлета. Мы останавливаемся неподалеку от контрольного пункта, и Тами поворачивается ко мне.
– Спасибо, Ром. – Она начинает улыбаться. – Вот видишь? На «Ром» ты не злишься, только на «Ромчик». У тебя, похоже, просто очень ранимое эго.
– Будь мы сейчас в бунгало, – отвечаю я, наклонившись к ней, – я бы отодрал тебя этим эго так, что ты бы еще неделю не могла ходить ровно.
Щеки Тамилы краснеют, и она нервно хихикает. Я смотрю на нее, а потом не выдерживаю и сгребаю в охапку, крепко прижимая к себе.
– Запиши мой номер.
– Зачем? – спрашивает она.
– Затем что ты моя жена, я хочу знать, как ты долетела. Потом я позвоню тебе, как буду на месте, и мы решим вопрос с переездом.
Тами отстраняется и смотрит мне в глаза.
– Нет, Рома, поигрались, и будет. Мы же взрослые люди, и каждый из нас прекрасно знает, что этот брак недействителен. – Она делает шаг назад, выступая из моих объятий, а мои руки безвольно падают вдоль тела. Неожиданное заявление. – Ты забыл? Я ведь собиралась замуж, и мы с… ним все узнавали. Мы собирались расписаться в России, а потом просто провести красивую церемонию на островах.
Я киваю, а Тамила поднимает руки и пытается снять подаренное мной кольцо. Я накрываю их своей ладонью и качаю головой.
– Не надо. Хочу, чтобы оно осталось у тебя.
– Но…
– Нет, Тами, не снимай. Пускай у тебя останется материальное воспоминание о нашем отпуске. – Я медлю со своим предложением, потому что не уверен, что она одобрит. – Может, мы встретимся в городе? Выпьем кофе, не знаю, сходим на ужин.
– Рома, давай оставим все, как есть, – быстро проговаривает она.
– Почему?
– Ты несвободен.
– В каком смысле?
Она кладет руку на мою грудь, и сердце под ее ладонью начинает колотиться еще быстрее. Дыхание застревает в горле. У меня такое ощущение, что я сейчас упускаю нечто жизненно важное. Словно размахиваю руками в попытке ухватить это, но пальцы соскальзывают, и я никак не могу поймать суть. Я пока еще сам не понимаю, что именно ускользает от меня, но сердце уже мечется в панике.
– Вот здесь, – произносит Тами. Я накрываю ее ладонь своей, прижимая крепче. – Здесь живет другая женщина. Пока она не покинет твое сердце, ты не будешь свободен. Я не хочу быть с женатым мужчиной.
– Я не женат.
– В своих мыслях ты женат. Не верен ей, это да, но женат. Давно и… как ты сказал? Глубоко женат, вот. Так что ничего не получится.
– Что, если мы попробуем?
– А ты настойчив, – с легкой улыбкой отзывается Тами.
– Очень.
– Тогда мы встретимся… если так будет угодно судьбе.
– Прозвучало загадочно.
– Зато правдиво. Я, Рома, верю во Вселенную и всякую такую дичь. Так что если нам суждено быть вместе, мы обязательно будем.
– А ты не считаешь знаком судьбы нашу встречу на острове? Все же нечасто люди из одного города так знакомятся.
– Считаю.
– Тогда что тебя останавливает?
– Лена, – тихо отвечает Тамила, и мое сердце пропускает удар. – Вот видишь? У тебя даже взгляд изменился. Мы обязательно встретимся, когда ты отпустишь ее. А до того времени… – Тамила встает на носочки и, потянувшись ко мне, целует в щеку. – До свидания, муж мой.
Я крепко зажмуриваюсь, тяжело дыша. Почему-то хочется орать. Громко, на весь аэропорт. Чтобы каждый, кто здесь присутствует услышал мой вопль отчаяния. Сжимаю Тами в своих объятиях, глажу ее щеку, а потом целую. Жадно, потому что в последний раз. Как будто пытаюсь вложить все свое отчаяние в этот поцелуй. Показать ей, что она приняла хреновое решение. Разумное, но все равно хреновое, и мне оно не нравится. Наш поцелуй заканчивается нежным прикосновением губ, и я ловлю своими отголоски ее вкуса, чтобы он врезался мне в память. Хочу чувствовать его у себя во рту так долго, сколько смогу удержать.
