– Поговорить. Ты был расстроен, когда звонил мне…
И вот так просто, за секунду, я возвращаю тучи в его взгляд. Он становится тяжелым, губы сжимаются в одну тонкую линию, а на челюстях играют желваки.
– Я не хочу говорить об этом сегодня.
Я никогда еще не видела его таким. Складывается впечатление, что внутри Винса есть очень глубокая рана, и по какой-то причине именно сегодня она кровоточит. Я отодвигаю поднос в сторону и ползу по кровати. Забираюсь на колени к Винсу и крепко прижимаюсь к его телу. Хочу подарить ему утешение, от чего бы то ни было. Дать ему комфорт, в котором он так сильно нуждается. Я чувствую это: его боль и напряжение, страдания, которые почему-то доставляют ему неимоверные мучения. Хочу показать ему, что он в любой момент может прийти ко мне, когда будет в этом нуждаться. Теплые крепкие руки Винса обнимают меня, а губы прижимаются к макушке.
– Откуда ты такая взялась? И почему я никак не могу оторваться от тебя? – тихо спрашивает он.
– Не надо от меня отрываться, – шепчу в ответ и целую место на груди, где под черными узорами бьется горячее сердце.
***
– Ладно, ты должен попробовать, – решительно заявляю я, тыча в него пальцем.
– Элисон, ты же понимаешь, что я не такой гибкий, как ты? И вообще, мне больше нравится наблюдать.
Я поворачиваюсь к нему, уперев руки в бока, и хмуро стреляю в него глазами.
– Но ты обещал.
Мы проснулись утром и решали, чем займемся. Я намекнула на секс, но Винс категорически отказался. Сказал, что орального ему будет мало, а к традиционному я пока не готова, там все должно зажить. У меня и правда внутри как будто расковыряли все, так оно ноет. Но я была бы очень не против заняться оральным сексом. Тогда доктор прописал мне физическую нагрузку, чтобы унять разбушевавшееся либидо. И меня посетила отличная идея. Поскольку все эти недели Винс учил меня чему-то, что умеет сам, я решила научить его в ответ йоге. И вот теперь мы стоим друг напротив друга: я в его боксерах и майке, а Винс – только в трусах, – и он отказывается повторять за мной асаны.
– Малышка, я могу посидеть в позе лотоса и сесть на шпагат ради тебя, но скрутиться вот в это, что ты только что показала, не могу, – Винс сопровождает свои слова тем, что крутит указательным пальцем, направленным на меня.
– Это несложно. Эй, ты даже самые простые асаны отказываешься повторять. А я ведь крутила ручку газа на твоем мотоцикле, когда ты просил, хоть мне и было страшно.
– Давай я лучше завтрак приготовлю. Что ты любишь есть с утра?
Он поднимается на ноги и направляется к выходу из спальни, а я, повинуясь порыву, разгоняюсь и запрыгиваю ему на спину. Вцепляюсь зубами в изгиб его шеи и достаточно ощутимо прикусываю. Винс начинает хохотать, придерживая меня под попку обеими руками.
– Ах ты маленькая паршивка, – произносит он, когда мои зубы вонзаются в мочку его уха, а ладонь ложится на переднюю часть шеи и слегка сдавливает. У меня игривое настроение, но вместе с тем я раздражена его нежеланием попробовать то, чему я хочу его научить.
Винсент крутится и пытается повернуться так, чтобы скинуть меня со спины, но я держусь крепко. Чувствую себя обезьянкой, жизненной миссией которой становится удержаться на плечах этого громилы. Винсент шлепает меня по попке, а потом прижимает за поясницу к себе и несется на кухню. Буквально. Он бежит. Меня трясет от этого, и я начинаю хохотать. Так сильно заливаюсь, что едва не разжимаю руки и не заваливаюсь назад. А потом Винс поворачивается спиной к барной стойке, присаживается, что мои ягодицы касаются прохладного черного камня, и я вздрагиваю, но его шею не отпускаю.
– Или ты сейчас отцепляешься от меня и садишься на стол, Эли, или я скину тебя самым грубым образом. Ты и так уже нарвалась на неприятности.
– Я должна бояться?
– Опасаться, – отвечает он, а потом с силой разжимает мои сцепленные пальцы.
Я не успеваю даже дернуться, как Винс оборачивается ко мне и, схватив за ягодицы, резко дергает на себя так, что моя промежность впечатывается в его стояк, и я ахаю. Винс приподнимает брови и с пониманием кивает.
– Видишь, что ты наделала, маленькая негодница? Теперь я должен тебя наказать.
За секунду атмосфера в кухне меняется. Взгляд Винса становится тяжелым, подавляющим, в нем как будто собрались все черти ада. Но мне не страшно. Я чувствую, как под давлением этого взгляда возбуждаюсь, и на боксерах Винсента появляется влажное пятнышко. Вот так быстро. Он даже ничего не делает, только нависает надо мной и просто смотрит. Медленно обводя взглядом мое лицо, он концентрируется на губах, спускается на шею и ниже к груди. Винс вдавливает меня в свое тело, а я крепко держусь за его предплечья, чтобы не упасть.
– Ложись на живот, – тон безапелляционный, голос глубокий и низкий. И это уже не тот игривый Винсент, с которым я могу просто отшутиться. Я осознаю, что возражений сейчас он не потерпит. Винс делает короткий шаг назад и отпускает мои ягодицы: – Выполняй, Элисон.
Я подтягиваю ноги, не сводя с него взгляда. Мне как будто нужно подтверждение того, что я все делаю правильно. У меня, как ни странно, даже не возникает мысли сопротивляться или спорить с ним. Как будто шестым чувством, на инстинктивном уровне понимаю, что сейчас лучше выполнить все, о чем он говорит. И я почему-то знаю, что все это не только ради него, но и для меня. Что я точно получу удовольствие, что бы он там мне ни приготовил. Перекатываюсь на бок, а потом ложусь на живот. Руки вытягиваю вдоль тела, повернувшись лицом к Винсенту. Я практически его не вижу, только бок, но мне и этого хватает. Как будто если потеряю его из поля зрения, то вся магия испарится.
Столешница холодит кожу даже через одежду, но я дрожу не поэтому. И мурашками кожа покрывается не по этой причине. Я жду прикосновения. Дрожу от одной лишь мысли о том, что сейчас со мной сделает Винсент. Но внезапно он поворачивается спиной ко мне, достает из шкафчика кофе и засыпает его в кофемашину. Недоумение, вероятно, отражается на моем лице, но Винсент его не видит, потому что увлечен приготовлением напитка. Я хмурюсь, когда он подставляет в кофемашину две чашки, достает сковороду и, поставив ее на огонь, наливает туда масло, а потом поворачивается ко мне.
Он спокойно подходит ко мне, и снова в поле моего зрения попадает только его татуированный бок. Винс берется за край майки и медленно стягивает ее с меня, отчего сердце снова набирает обороты. Я вытягиваю вверх руки и помогаю избавить меня от одежды, укладываясь на столешницу. Упираюсь в прохладный камень торчащими сосками, и по телу проходит озноб, вызывая волну мурашек. Винс легонько проводит кончиками пальцев от шеи по позвоночнику, заставляя содрогнуться от переполняющих ощущений. Спине жарко, а груди и животу холодно. Контраст сводит с ума. Как только его пальцы касаются резинки трусов, Винс приподнимает мои бедра, вынуждая встать на колени. Все это молча, в то время как я жду каких-то слов, но тишину кухни разрезает только шум зерен, которые бойко смалывает кофемашина.
