– Мам, давай обсудим позже моих несостоявшихся мужчин.
– У него приятная внешность? – не унимается она.
– Да, – раздраженно отвечаю я.
– Кем он работает?
– Не знаю.
– Ты говорила, он врач-психиатр.
– В прошлом. Не знаю, чем занимается сейчас.
Я чувствую, как мои волосы практически воспламеняются от пронзительного взгляда, и едва сдерживаю себя, чтобы не повернуть голову в ту сторону. По коже волнами проносятся мурашки. Волосы, плечи, грудь, бедра и ноги. Как будто они бегут, следуя за его взглядом. Мне хочется содрогнуться от приятного ощущения, но я зажмуриваюсь и пытаюсь прогнать его.
– Ладно, малышка, – со смехом говорит мама. – Мне пора работать. К тому же ты не настроена на разговор.
– Я не настроена на разговор о мужчинах, – бубню, отчего мама смеется еще громче. И я улыбаюсь, потому что обожаю мамин смех. Он чистый и такой открытый.
– Хорошего дня, малышка. Я люблю тебя.
– И я тебя, мам.
Отключаю звонок и сижу, делая глубокие вдохи и медленно выдыхая, пока не чувствую, что лицо приобрело нормальный оттенок, а предательские мурашки покинули мое тело. Слегка поворачиваю голову, чтобы выглянуть из-за волос, как из засады, и успокаиваюсь. Он больше не смотрит на меня. Непонятно, откуда вдруг настигает это легкое разочарование. Мне внезапно хочется, чтобы он смотрел только на меня. Постоянно.
После обеда Одри идет отдыхать. Она еще очень слаба после случившегося, поэтому, как только закончилась утренняя терапия, она задремала перед телевизором в гостиной. Ее слегка знобило, и я укутала ее в одеяло, накрыв сверху пледом. Теперь же, после уколов, она уютно расположилась на кровати и уснула. Я посидела в ее комнате, пока ее дыхание не выровнялось, и, прихватив книгу, покрывало, полотенце и бутылку с водой, вышла на улицу. За завтраком Винсент упоминал про озеро неподалеку, так что я решила прогуляться, захотелось пройтись по воде, насладиться тем, как она омывает ноги, и почитать книгу. Следуя указаниям Винсента, бреду по дорожке, рассматривая окрестности. Невероятно красивый лес. Не слишком густой, чтобы быть темным и мрачным, но и не слишком редкий. Через пушистые еловые ветки проникает солнце, отбрасывая на землю замысловатые тени.
Наконец, выхожу к озеру. Зеркальная гладь поблескивает под солнечными лучами, и я щурюсь. Мне так спокойно в этом месте, никуда не нужно спешить и ни о чем беспокоиться. По крайней мере, пока Одри отдыхает. Расстилаю небольшое покрывало, кладу книгу, скидываю ботинки и иду к воде. Она немного холодная, но на улице так жарко, что прохлада ощущается как подарок. Не спеша брожу вдоль берега по кромке воды, потому что озеро резко уходит на глубину. Я хоть и умею плавать, но намочить одежду не хочется. А потом меня посещает шальная мысль. Я закусываю губу и смотрю по сторонам, чтобы убедиться, что поблизости никого нет. Улыбаюсь своей смелости и быстро сбрасываю одежду, оставаясь только в нижнем белье. Потом еще раз оглядываюсь и бросаю на покрывало и его. Раз уж я одна, то почему бы не дерзнуть и не насладиться этим одиночеством?
Я с хихиканьем забегаю в воду и ныряю. На глубине она еще холоднее, но это не пугает, а, наоборот, бодрит и повышает настроение. На секунду дыхание спирает, и я выныриваю. С широкой улыбкой рассекаю водную гладь, а потом переворачиваюсь на спину и зажмуриваюсь. Солнце приятно пригревает лицо и торчащую над поверхностью воды грудь. Так хорошо мне еще никогда не было. Я чувствую себя свободной, дерзкой и как будто внезапно повзрослевшей. Словно до этого момента я была маленькой, а тут вдруг внезапно выросла. Наверное, сказывается то, что я до сих пор живу с мамой.
Глава 3
Винс
Одри тяжело перенесла наш первый сеанс терапии, и теперь ей нужен отдых, чтобы восстановиться. Кроме душевной боли она еще испытывает и физические страдания. Убедившись, что она спит, выхожу из ее комнаты. Около часа назад Элисон вышла из домика. Я думал, что она где-нибудь в беседке или на заднем дворе, но ее нигде нет. Пока я звонил Келлану сообщить о состоянии Одри, медсестра исчезла. Испарилась. Я заволновался, потому что лес – это не самое безопасное место для прогулок. Есть несколько троп вблизи нашего домика, облюбованных людьми, куда дикие животные, как правило, не забредают. Но если сойти с тропы, можно встретить свою смерть.
Я быстро переобуваюсь в походные ботинки, еще раз проверяю Одри и кладу рядом с ней на тумбочку телефон, чтобы она могла позвонить мне, если проснется до моего возвращения. Выхожу из дома и быстрым шагом направляюсь по одной из тропинок. В лесу очень тихо, за исключением постоянных шорохов, которые в нем просто не стихают. Когда я дохожу до озера, то слышу смех. Заливистый. Такой чистый и легкий, как будто смеется фея. Ее смех. Я точно знаю, что он принадлежит ей. Прохожу дальше и почему-то прячусь за деревом, как будто уже знаю, что увижу… Пиздец!
Вот такого я точно не ожидал. Ощущение, что мои яйца сейчас схватили раскаленными щипцами и тянут. Передо мной идеальное, молочно-белое тело, согретое лучами солнца. Элисон ныряет в озеро, а через пару секунд всплывает на поверхность. Я не вижу ее лица, зато прекрасно вижу округлости ягодиц, пока она рассекает зеркальную гладь. А потом она переворачивается на спину и прикрывает глаза, и на ее лице играет широкая улыбка. У меня заходится сердце, когда я смотрю на полную красивую грудь со сморщившимися от холода розовыми сосками. Она призывно торчит над водой и легонько колышется в такт неспешным движениям Элисон. Зажмуриваюсь, как будто мне больно. Хотя мне действительно немного больно от тянущего ощущения в паху.
Потом Элисон начинает кружиться по воде, баловаться и снова смеяться. Я, как зачарованный, наблюдаю за ней из своего укрытия. Я же взрослый мужик, мне стоит развернуться и уйти с озера, но я просто не могу. Ладно, не хочу. Не буду уходить. Еще минутку полюбуюсь ею. Но минутка растягивается на две, потом на три. Я начинаю волноваться, потому что вода в озере достаточно холодная и Элисон рискует схватить судорогу. Ей пора бы выбраться оттуда, но она продолжает барахтаться и смеяться. А я уже напряжен по другой причине.
Мне хочется выйти на берег и приказать ей выбраться из воды. Но эта девушка мне не принадлежит, и я не имею права отдавать приказы. В итоге начинаю метаться, не зная, как правильно поступить. С одной стороны, нужно уйти и оставить ее в покое, а с другой, кроме того, что я воспитанный человек, я еще и врач. И, черт возьми, мужчина. Мужчина, который наслаждается видом мелькающих окружностей, широкой улыбки и смеха, возбуждающих все нервные окончания в теле.
Делаю над собой усилие и разворачиваюсь. Я решаю подождать у тропинки, пока Элисон искупается. Потом можно будет к ней подойти, если будет необходимость. А если нет, то просто свалить в сторону домика. Но недалеко, чтобы, если она заблудится в лесу, помочь ей оттуда беспрепятственно выйти. Я уже представляю себя героем, спасшим девицу, оказавшуюся в беде, когда слышу странные звуки. Всплески воды становятся какими-то резкими, а смех быстро стихает. Быстрым шагом возвращаюсь на свой наблюдательный пункт, а потом срываюсь с места и бегу вниз, на ходу сбрасывая одежду и обувь. Я знал, что так будет. Слишком долгое купание в холодной воде почти всегда приводит к судорогам.
