И он завязывает мне глаза. У меня сразу появляется возможность проверить теорию о том, как обостряются все остальные чувства, стоит лишиться одного из них. Теперь я отчетливее слышу его шаги, чувствую запахи. Теперь я еще сильнее жду того, что он будет делать со мной.
Винс приближается, и я чувствую, как он облизывает мои соски. Выгибаю спину, чтобы податься вперед и показать ему, что я хочу, чтобы он захватил их между губами и потянул сильнее. Может быть, даже прикусил. А потом боль охватывает затвердевшую вершинку груди, и я вскрикиваю. За ней тут же дуновение дыхания Винса и его влажный горячий язык. Второй сосок постигает та же участь, но на этот раз я не кричу, а протяжно стону. Внизу живота уже горит пожар, соски пульсируют, зажатые в тиски, а язык на них терзает мою плоть легкими, едва ощутимыми касаниями, но каждое из них я чувствую неимоверно отчетливо.
В какой-то момент по телу пробегает сильная дрожь, и дыхание сбивается. Становится прерывистым. Мне кажется, что я сейчас упаду в обморок. Винс ослабляет цепи, позволяя моим рукам опуститься.
– Вставай на колени, Элисон.
Я послушно опускаюсь на пол, и мои руки снова вытягиваются над головой. Не самая удобная поза, но сейчас, когда я испытываю столько новых ощущений, мне плевать. Я приму любое неудобство, только бы Винс поскорее утолил мою жажду. Между ног пульсирует в такт пульсации сосков, сердце колотится так, будто я на грани приступа, лицо горит, а по внутренней стенке бедра стекает капля моего возбуждения. Я представляю себе, как все это выглядит со стороны.
– Колени шире, – командует Винс, и я подчиняюсь. – Умница. Если бы ты только видела себя. Ты ошеломляюще красива, Эли. Я готов любоваться на тебя сутками. Открой рот.
Открываю, и мне на язык тут же ложится тяжелая, горячая плоть. Все ощущения настолько обострены, что, кажется, я могу проследить языком каждую венку. Винсент шумно выдыхает, проталкиваясь глубже. Он медленно скользит внутрь и наружу, одной ладонью взяв меня за шею, а второй схватив за волосы. Мне хочется попросить его сжать локоны сильнее, чтобы почувствовать это будоражащее кровь натяжение, но у меня занят рот. Я мычу от удовольствия, облизываю его и посасываю, срывая резкие вдохи с его губ. Вот так нравится ему и, как оказалось, мне. Хочу все, что он мне может дать, потому что теперь я стала жадная. Мне нужно все наслаждение, которое я могу получить от нашего секса.
Но Винсент не дает мне проявлять инициативу. Он задает свой собственный темп и теперь трахает мой рот, не сдерживаясь. Пару раз у меня срабатывает рвотный рефлекс, тогда Винс выходит и дает мне отдышаться. Просит расслабить горло и дышать носом, а уже в следующую секунду проникает глубже, удивляя меня саму, что я так могу. Каждое его движение, каждый звук кружат мне голову. На зажимах, которые стискивают мои соски, похоже, есть какие-то утяжелители, потому что при каждом движении они раскачиваются, оттягивая соски вниз. И это усиливает все ощущения. Винс сжимает мои волосы, и я стону громче. Еще немного сильнее, так, чтобы кровь прилила к коже головы, унося меня за границу удовольствия.
– Моя маленькая шлюха, – хрипит Винс. – Маленькая покорная шлюха с грязным порочным ртом. Вот так, девочка. Нравится? – Я одобрительно мычу. – Умница.
Он останавливается и медленно выскальзывает из моего рта. Снова поднимает меня, подтягивая за цепи. И вот я опять стою и прислушиваюсь к звукам вокруг себя. Тяжело дышу и пытаюсь обуздать скачущее сердце. Все тщетно. Пока я не получу то, чего так жаждет мое тело, не смогу успокоиться. Винсент копошится где-то в районе скамейки для порки, а я уже схожу с ума. Сжимаю бедра и тру ими друг о друга, размазывая влагу.
– Ноги широко, – безапелляционный приказ, который я тут же выполняю. – Я не давал разрешения двигаться, Элисон.
Я начинаю поскуливать, потому что уровень возбуждения достигает такой отметки, что скоро взорвется шкала. А ведь он меня не касается, его даже нет рядом со мной. Но образы, которые рисует мое воображение, и то, что он уже сотворил с моим телом, делают все это со мной: превращают в похотливую сучку, которая течет и даже не краснеет от своего бесстыдного положения.
Винс подходит ко мне и проводит пальцами по искусанным губам. Ловлю один и посасываю его.
– Кажется, я выпустил монстра наружу, – слышу в его голосе усмешку. – Готова, сладкая?
– Да, пожалуйста.
Мою промежность постигает короткий, но точный и достаточно жесткий удар ладонью.
– Да, что, Эли?
– Да, сэр, – хнычу я и тянусь за теплой ладонью, которую Винс уже убрал. – Пожалуйста, сэр. Умоляю.
– Чего ты хочешь, милая?
– Хочу, чтобы вы… – не поворачивается язык. Я обещала себе быть смелой и развратной с ним, но просто не могу это сказать. Оно как будто прозвучит жалко. Или слишком… пошло. Просто не могу. Не так просто себя переломить.
– Знаешь, Эли, меня заводит твоя невинность, но ничего не будет, пока ты не произнесешь вслух. Скажи ясно, чего ты хочешь?
– Хочу, чтобы ты… чтобы вы, сэр… Ай! – кричу, когда ладонь два раза ударяет по клитору.
Я дрожу так, что гремят цепи над головой, а в глазах скапливаются слезы. Кажется, мы начинаем достигать лимита, которым меня одарила природа. Вряд ли я выдержу еще больше. Но Винс продолжает терзать меня, периодически шлепая по влажной плоти, вырывая из меня крики, стоны и всхлипы. Когда я уже на грани того, чтобы разрыдаться, понимаю, что добиться своего смогу только одним способом, поэтому выкрикиваю:
– Хочу, чтобы вы трахнули меня, сэр! – вылетает, как пулеметная очередь, словно это одно длиннющее слово.
– Хорошая девочка, – хрипло говорит он и целует меня, а я чувствую себя так, словно выиграла самый ценный приз. Оказывается, мне так сильно хотелось его порадовать. – Держись, Эли, – Винс подхватывает меня под бедра и резко дергает вверх.
Я негромко взвизгиваю, повисая у него на руках. Винс так легко подкидывает мое тело, как будто я совсем ничего не вешу. А потом он медленно насаживает меня на себя, и я теряю связь с реальностью. Медленно, быстро, протяжно, резко. Жестко и ласково, нежно и до боли. А потом он стягивает с каждого из сосков по очереди зажимы, и внутри меня все сжимается и скручивается. Освобожденная из тисков, кожа пульсирует, посылая жар в низ живота, где снова чувствуются мощные толчки. Все ощущения смешиваются, я тону в нашем сексе, захваченная эмоциями и ощущениями. Все сливается и затягивает меня в вихрь, из которого только один выход – сокрушительный оргазм, от которого трясется тело, рвутся слезы, пропитывая шелковую маску, а из груди – рыдания. Еще несколько толчков, и со сдавленным рыком Винсент изливается в презерватив.
Я не испытываю облегчения, нет. На меня разом накатывает такая тоска и боль, что грудную клетку как будто разрывает на части. Я растеряна, потому что не понимаю, как удовольствие могло привести к таким последствиям.
Винс выходит из меня и, придерживая одной рукой, второй проворно отстегивает наручники от цепей, и мои руки падают ему на плечи. Я хочу притянуть его ближе и в то же время оттолкнуть. Сама не понимаю своих чувств, только знаю, что мне больно, плохо и тоскливо настолько, что хочется выть.
